«Фондовый рынок живет в основном акциями. Все самые сильные движения связаны так или иначе с какими-то новостями по поводу геополитики: то очередные переговоры, то очередные угрозы — продолжаются такие своеобразные эмоциональные качели. Говорить о том, что это все быстро может закончиться, конечно, возможно, но не на короткой неделе. Уже прослеживается некая усталость от этих событий, потому что фундаментальные факторы очень сильно игнорируются, и рынок остается в условном пессимизме, гораздо более охотно реагируя на негативные новости, чем на позитивные факторы. Что касается рубля — по мнению ЦБ, рубль не переукреплен. Конечно, есть масса вопросов по поводу его рыночности, потому что тот объем торгов, который определяет курс рубля, вызывает большие вопросы относительно реальных объемов экспорта и импорта. В принципе, может быть краткосрочная, очень серьезная волатильность, но ожидать, что все это в итоге выльется в долгосрочный тренд на его ослабление, я бы сейчас не стал. Первое — это, конечно, торговый профицит, и второе — это вопрос борьбы с инфляцией. Потому что если рубль начнет сильно слабеть, то никакие реалистичные цели по инфляции на следующий год выполнены быть не смогут. То есть плюс-минус 10% от текущих значений — это вполне нормальное значение».

«Да, наверное, рынок стал более спокойно относиться к заявлениям главы США, в отличие от начала года, когда было почему-то очень нервозное или, наоборот, излишне оптимистичное восприятие тех или иных заявлений. Сейчас все опять спокойно, ждут уже не слов, а конкретных действий. Мы понимаем, что с точки зрения отношений или попыток урегулирования конфликта никаких серьезных изменений относительно начала года не произошло. Хорошо — еще один визит, посмотрим, конечно, но к вопросу, опять же, закладывать на какие-то ожидания, что что-то будет особенное, рынок уже несколько подустал, я так думаю, и хочет уже действий, а не просто играть на ожиданиях. Что касается цен на нефть, наверное, есть вопросы к их стабильности, тем не менее долгосрочный взгляд на рынок и состояние глобальной экономики — глобальный спрос на нефть, скорее всего, падать не будет. Текущие низкие цены — это предвестник того, что через какое-то время они будут существенно выше. Есть цикличность на рынке нефти, которая годами, десятилетиями проявлялась и которая никуда не делась».

«Мы и ранее видели подобные угрозы и события, по большому счету, для России это означает, по крайней мере на какое-то время, увеличение дисконта российской нефти. Это может означать для глобального рынка нефти некоторое повышение цен, потому что, наверное, какая-то часть российской нефти какое-то время на рынок попадать не будет, но глобально это ничего не меняет, потому что, если мы возьмем страны ОПЕК+, их доля сейчас в общей добыче существенно снизилась относительно того, что было раньше. Вот эта попытка поддерживать высокие цены на нефть стоила достаточно серьезной доли рынка. И несмотря сейчас на отказ от добровольного снижения, все равно остается вопрос доли рынка, значит, нужно выдавливать страны с рынка вне ОПЕК+, а это означает относительно невысокие цены. Поэтому ожидать резкого роста цен на нефть пока не стоит, но и снижение тоже маловероятно, потому что для стран ОПЕК+ все-таки нефтяные и газовые доходы — важный источник пополнения бюджета. Скажем, пока умеренно негативный сценарий, то есть сохранение относительно невысоких цен».

«Это не то что клиент инвестировал, а рынок упал или было неправильное решение управляющего или брокера, у него убытки или он недоработал относительно индекса, и вот эту сумму ему нужно будет из страховки возместить. Речь здесь идет только о том, что, например, если происходит какое-то банкротство брокера и из-за этого деньги у клиента, например, пропали, у брокера оказалось недостаточно денег, чтобы с ним расплатиться, то эти моменты как раз страхуются. Или когда управляющая компания, например, банкротится из-за каких-то действий, мне лично сложно представить, как может управляющая компания что-то с этим сделать, потому что средства клиентов отделены от активов управляющей компании. Но тем не менее для спокойствия инвесторов какой-то смысл в страховке, наверное, есть».

«Здесь, как я понимаю, речь идет о страховании неинвестиционных рисков. Самое важное надо понимать, что это не то, что клиент инвестировал, а рынок упал, или неправильное решение управляющего или брокера, у него убытки, или он не доработал относительно индекса, и вот эту сумму ему нужно будет из страховки возместить. Речь здесь идет только о том, что, например, если происходит какое-то банкротство брокера, и из-за этого деньги у клиента, например, пропали, у брокера оказалось недостаточно денег, чтобы с ним расплатиться или как-то еще, то вот эти моменты как раз страхуются. Или когда управляющая компания, например, банкротится, допустим, из-за каких-то действий, мне лично сложно представить, как может управляющая компания что-то с этим сделать, потому что средства клиентов отделены от активов управляющей компании. Но тем не менее ладно, для спокойствия инвесторов какой-то смысл в страховке, наверное, есть. То есть, если здесь вопрос стоит именно с точки зрения повышения доверия к рынкам, наверное, идея ъ неплохая. Но честно скажу: количество страховых случаев по таким событиям будет сильно меньше, чем то, которое может быть по банкам. Это нормальный инструмент, жизнь сложная, и часто некие риски, которые кажутся невозможными, случаются. И вот на этот случай конечно наличие такого фонда было бы очень неплохо. Единственный большой вопрос, что будет страховаться? Потому что, если будет страховаться только объем денег, которые сам клиент туда предоставил, — это одна история. Получится примерно, как в ситуации с пенсионными накоплениями, когда у нас посыпались пенсионные фонды, и клиентам вернули только те деньги, которые они сами и вносили. При этом соответственно снижение ценности активов было порядка трех раз для многих клиентов просто потому, что были потеряны пенсионные за два десятилетия».