16+
Вторник, 19 марта 2024
  • BRENT $ 86.72 / ₽ 7977
  • RTS1127.45
7 июля 2016, 13:24 Недвижимость

Марат Хуснуллин: «Только тот город, который постоянно строится и обновляется, продолжает жить»

Лента новостей

«Москва же не собирается умирать, поэтому она будет развиваться и строиться», — добавил заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства в интервью Business FM на Московском урбанистическом форуме

Заместитель мэра Москвы в правительстве Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин на открывающей пленарной сессии в рамках Московского урбанистического форума.
Заместитель мэра Москвы в правительстве Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин на открывающей пленарной сессии в рамках Московского урбанистического форума. Фото: Артем Коротаев/ТАСС

Сколько квадратных метров нужно строить и ремонтировать, чтобы город не старел? Что делать с ветшающими зданиями в стиле конструктивизма — сносить или реставрировать? Как улучшить транспортную ситуацию в столице и как запуск Малого кольца Московской железной дороги изменит жизнь горожан? На эти и другие вопросы заместитель мэра по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин ответил в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу на прошедшем недавно Московском урбанистическом форуме.

Реконструкцию Тверской улицы и центра мы оставим в стороне — это не часть задач строительного комплекса. В дискуссиях на форуме, когда обозревали объем строек в Москве, звучала мысль о том, в городе меняется так много и так быстро — новые дороги, Малое кольцо Московской железной дороги, комплексы, например, ЗИЛ, что не пора ли просто притормозить? Это вопрос не конкретный, а идейный, эстетический.
Марат Хуснуллин: Это вопрос больше физический. Как только что-то останавливается, оно начинает умирать. Мы же не хотим умирать, не хотим стагнировать. Есть очень простые цифры: в городе на сегодняшний день 450 млн квадратных метров недвижимости, 60% из которых находятся в состоянии, близком к ветхому. Мы готовы жить в ветхих домах, которые через десять лет станут аварийными? Можем остановиться. Практически 60% недвижимости Москвы имеет износ более чем на 40% — это ветхое жилье.
Стадия ветхости наступает после 50%?
Марат Хуснуллин: Все, что от 40% до 70%, — ветхое, выше 70% — аварийное. То есть в городе надо заменить, грубо говоря, 40% недвижимости. Давайте ничего делать не будем, давайте будем ждать, когда город медленно состарится и начнет рушиться.
Заменить 40% недвижимости в какой срок? Сколько она еще может эксплуатироваться безаварийно?
Марат Хуснуллин: Есть очень простой показатель, причем он считается математически: мы берем объем имеющейся в городе недвижимости и делим его на средний процент износа. Процент износа по каждому зданию у нас есть на основании паспортов бюро технической инвентаризации (БТИ). Чтобы нам не стареть, нужно в год строить 8-10 млн квадратных метров новой недвижимости и порядка 4 млн квадратных метров делать капитальный ремонт. Если мы показатель в 12-14 млн квадратных метров недвижимости в год не выдерживаем, мы просто стареем.
А сейчас какие показатели по итогам года?
Марат Хуснуллин: Мы за прошлый год ввели 9 млн 100 квадратных метров недвижимости и более 4 млн делали капитальный ремонт — цифры, близкие к тому, чтобы не стареть. Это я говорю про недвижимость в целом. Вы посмотрите наши промзоны: это же все самортизированная, уже ненужная недвижимость, зачем ее держать? Посмотрите наши дома несносимых серий — они морально и физически устарели.
Давайте уточним, что такое «несносимые серии». Это сталинский ампир?
Марат Хуснуллин: Нет, несносимые серии — это панельные дома, которые не попали в первую волну домов, которые сейчас мы снесли и закончили программу уже на 93%. Это тоже панельные дома, которые строились в эти же годы и которые не соответствуют сегодняшним потребительским качествам ни по теплу, ни по вентиляции, ни по шумоизоляции. Что, мы ничего с ними делать не будем? Будем ждать, когда они разрушатся? Через 10-15 лет начнут.
Я к слову «несносимый» отношусь как непрофессионал. Расскажите, какие дома в Москве реально несносимые?
Марат Хуснуллин: Это, на самом деле, чисто московский сленг. В свое время, когда была утверждена программа панельных домов, была специально определена серия, которая сносится, и серия, которая не сносится. Это те дома, которые были построены домостроительными комбинатами примерно 50-60 лет назад.
Это термин. Расскажите для всех, чтобы было понятно. Кирпичные-то дома у нас, слава Богу, еще постоят, они в порядке.
Марат Хуснуллин: В Москве, кстати, много кирпичных домов с деревянными перекрытиями, которые сегодня уже не соответствуют безопасному проживанию. Он, может быть, и кирпичный, но если у него деревянные перекрытия и он находится в ветхом состоянии, его тоже надо либо капитально ремонтировать, либо сносить.
А из того, что мы сейчас строим, те типы застройки, которые используются, на какие сроки рассчитаны?
Марат Хуснуллин: В среднем срок службы недвижимости закладывается на 100 лет.
Включая панельные, или только кирпич, монолит?
Марат Хуснуллин: Панельные — где-то на уровне 70 лет, кирпич, монолит — на уровне 100 лет. Кстати, есть еще один важный момент. Я говорю про недвижимость, но кроме нее у нас колоссальный объем инженерных коммуникаций, которые надо менять. Если ими не занимаешься, они просто обветшают. Когда мы видим ветхий или некрасивый дом, понятно, это плохо, а когда у нас коммуникация становится ветхой, то мы вообще не получаем услуги. Если произойдет авария на ветхой коммуникации, то может не быть тепла, воды, канализации. Это же постоянно нужно обновлять. Жители, может, это не так видят. Они, конечно, видят, что у нас разрыты улицы.
Разрытых улиц, видимо, очень много. Мы не всегда понимаем, в связи с чем они разрыты — для украшения или для борьбы с ветхостью.
Марат Хуснуллин: Мы же меняем тысячи километров подземных коммуникаций, тысячи. Мы за прошлый год только по программе Департамента строительства поменяли порядка восьми тысяч километров различных подземных коммуникаций, начиная от небольших труб, заканчивая коллекторами в полтора метра диаметром. Это же тоже работа, которую невозможно остановить. Следующий вопрос — транспортная инфраструктура. Мы в городе дорогами обеспечены в три-пять раз меньше, чем любой европейский мегаполис, поэтому не строить дороги, не реконструировать их мы не можем. У нас есть часть дорог, где мы не можем строить новые, поэтому мы их реконструируем, повышая их пропускную способность, а где можем построить новую — строим новую. Этот процесс вечный: сейчас мы закончим основные тяжелые стройки по дорогам, но потом у нас будет увеличена работа по поперечным связкам между районами. Это уже не будут такие крупные магистрали, но мы будем делать максимальное количество связок для того, чтобы повысить проницаемость территорий. Только тот город, который постоянно строится, обновляется, продолжает жить. Когда он перестает развиваться, он начинает умирать. Кстати, очень много примеров умирающих городов в Америке, Европе, особенно небольших городов. Очень плохие примеры так называемых моногородов в России, когда небольшой город ориентирован на одно предприятие, нет никакого развития, и город начинает умирать. Москва же не собирается умирать, поэтому она будет развиваться и строиться.
Я теперь коснусь самой острой темы, которую обсуждает культурное сообщество. Давайте еще раз проясним вашу позицию по поводу зданий, принадлежащих к постройкам в стиле конструктивизма.
Марат Хуснуллин: Давайте подойдем сначала к этому вопросу с точки зрения закона. В России очень жестко прописан закон по сохранению исторического наследия, и мы его выполняем. Если здание является памятником, его сносить нельзя. Если здание не признано памятником, неважно, в каком стиле оно построено. Если оно не является памятником, то город, если это городская собственность, или владелец здания на свое усмотрение имеет право делать все, что можно по Градостроительному кодексу. Градостроительный кодекс — это тоже закон. Мы действуем в рамках закона — это раз. Что касается конструктивизма, это вопрос исключительно вкуса. Кому-то нравится конструктивизм, кому-то нравится классика. Мне, например, нравится классика, но это не значит, что я плохо отношусь к конструктивизму. Я считаю, что те дома конструктивизма, которые в Москве есть и которые действительно интересно отреставрированы, если в них можно жить, должны остаться, тем более если они являются памятниками. В жилых зданиях в стиле конструктивизма общий туалет на этаже, деревянные перекрытия, которые уже становятся небезопасными. Жители говорят: вы нас переселите, мы здесь не хотим жить.
Переселить — это одно, а ликвидировать строение как таковое — другое. По-разному же можно использовать здание. Хотя его внутренняя архитектура тоже является важной составляющей частью этого стиля.
Марат Хуснуллин: Я задам очень простой вопрос: а кто за это будет платить? Кто будет платить за сохранение здания? Если это памятник, это обязанность государства и собственника. А если это не памятник? Например, у вас есть машина ГАЗ-21 «Волга», она ваша собственность. У вас нет денег ее содержать и негде хранить. Вы хотите сдать ее на металлолом. А я вам говорю, мне ваша «Волга» нравится, вы ее оставьте. А вы мне говорите, это моя «Волга», моя собственность, что хочу, то с ней и делаю. Если мне позволяет финансовое состояние, я ее поставлю в гараже и буду на нее любоваться или приведу ее в порядок и буду на ней ездить. А если не позволяет, я ее сдам на металлолом.
Сколько всего в Москве зданий в стиле конструктивизма, отнесенных к памятникам, и сколько не отнесенных?
Марат Хуснуллин: Я на память эту цифру не помню, этим занимается Департамент культурного наследия, но я знаю, что у нас в общей сложности есть 32 отдельных здания и района, которые подходят под понятие «конструктивизм».
А вас процитировали, что три-два памятника.
Марат Хуснуллин: Хотя по моему личному мнению, строить сегодня жилье так, как жилые дома в стиле конструктивизма, нельзя.
Это важное уточнение, что это ваше личное мнение, но далеко не градостроительное решение.
Марат Хуснуллин: А я не могу лично принять ни одного градостроительного решения, я подчеркиваю это. Например, дом Мельникова — тоже памятник, тоже, кстати, конструктивизм — мне очень нравится. Я считаю, что это действительно памятник в очень интересном месте. Он официально памятник, но находится в плохом состоянии. Мы попросили одного из наших крупных девелоперов, мецената господина Гордеева, компания ПИК, привести его в порядок. Он сейчас за свои деньги приводит его в порядок, работы будут закончены уже вот-вот, и все увидят, что действительно можно конструктивизм привести в порядок, сохранить. Но это памятник. Кстати, подчеркну еще один очень важный момент: у нас же есть Генеральный план, на котором публично обсуждалось — все население принимало участие — развитие того или иного района. Те здания, которые там построены, можно сегодня снести и построить новые в определенных темпах.
Малое кольцо Московской железной дороги (МКЖД), один из самых масштабных проектов, близится к завершению. Все ли будет в срок, и как изменится наш транспортный поток после завершения этого грандиозного объекта, на который в этом году тратят денег больше, чем на Байкало-Амурскую магистраль (БАМ)?
Марат Хуснуллин: На БАМ суммарная сумма больше, просто мы быстрее развернули работы. МКЖД — это наземное метро, 54 километра, 31 пересадка. Это наземное метро, которое кардинально поменяет схему маршрутов во всем городе. Оно поменяет пересадки, маршруты движения наземного транспорта, очень сильно добавит пешую доступность для большого количества жителей. По мере развития этой территории, по мере того, что будут дополнительные пересадки, что вокруг будут застраиваться новые микрорайоны, создаваться новые рабочие места, роль МКЖД из года в год будет расти.
Там же как раз огромное количество промзон.
Марат Хуснуллин: Да, она в основном проходит по территории промзон. Сегодня запуск этого проекта даст в конечном итоге новую жизнь целому ряду депрессивных районов, и это главное градостроительное решение. Первое — это, конечно, транспорт, а второе — то, что мы сегодня, строя вокруг МКЖД недвижимость, тем самым улучшаем пешую доступность для работающих людей, проживающих рядом с транспортной магистралью. Очень важно, чтобы люди жили, работали и отдыхали в пешей доступности от транспортной магистрали, чтобы, когда им было надо, они могли куда нужно поехать.
С какой частотой будет поезд ходить?
Марат Хуснуллин: Пока шесть минут.
Есть уверенность в том, что москвичи быстро привыкнут и начнут пользоваться?
Марат Хуснуллин: Опыт таких проектов показывает, что на привыкание уходят два-три года.

Рекомендуем:

Фотоистории

Рекомендуем:

Фотоистории
BFM.ru на вашем мобильном
Посмотреть инструкцию