Инвалид-разбойник. Комментарий Георгия Бовта

Антон Мамаев, страдающий спинальной мышечной атрофией, стал героем СМИ. Мог ли судья, отправивший его за решетку, вникнуть в дело? Мог, но либо не захотел, либо у него просто не было времени. Ведь судье легче проштамповать обвинительное заключение как приговор, нежели копаться в деталях

Делом осужденного на 4,5 года колонии инвалида первой группы заинтересовалась Генпрокуратура. Во вторник Тимирязевский районный суд Москвы вынес такой приговор жителю столицы Антону Мамаеву, страдающему спинальной мышечной атрофией. Он не способен самостоятельно передвигаться и питаться. Тем не менее, суд признал его виновным в совершении разбоя в составе группы лиц.

Российская Фемида порой выделывает, конечно, удивительные фортели. Досужей публике сразу и не понять, или, как говорится, не въехать. Как мог фактически обездвиженный инвалид совершить вооруженный разбой? Притом, что даже и оружия вроде найдено не было, а потерпевшие — два здоровенных лба, один из которых утверждал на суде, что служил в спецназе, — не смогли оказать ему сопротивления. И отдали разбойнику-инвалиду мотороллер. Минуточку, а зачем ему, обездвиженному ровно так же, как всемирно известный британский ученый Стивен Хокинг, мотороллер? Говорят, чтобы продать. Ну, или чтобы подельник катался. Суду это неинтересно.

Кстати, подельник получил меньше — три года. Значит, страдающий спинальной мышечной атрофией Мамаев был главным, и его, весящего 18 килограммов, угрозы «прострелить ногу, запихнуть в багажник и увезти в лес», а именно так записано в материалах дела, потерпевшие восприняли всерьез, а вслед за ними и судья Тимирязевского суда Галкин. Нет, не подумайте чего. Он просто однофамилец пародиста — мужа Аллы Борисовны Пугачевой. При этом до совершения означенного преступления «разбойник» Мамаев заключил зачем-то договор с потерпевшими о покупке злополучного мотороллера, который он хотел перепродать, передав им 160 тысяч рублей. Это были, оказывается, его знакомые, ранее часто занимавшие у него деньги. Поскольку у него, умудрявшегося заниматься каким-то бизнесом и еще ранее заведшего семью и ставшего отцом ребенка, деньги были, а у потерпевших от его разбоя денег не было.

Мог ли судья Галкин вникнуть в дело, которое теперь обрело почти уже гротескный характер, став предметом обсуждения прессы? Мог, но либо не захотел или не счел нужным посмотреть на вопрос всесторонне, либо у него просто не было времени в условиях повышенной нагрузки на судей в нашей стране. В среднем районный судья крупного города рассматривает более 500 дел в год. То есть это несколько дел в день судебного заседания. Неделями — это «дело ЮКОСА» слушается. А мировой судья — так и вовсе рассматривает более двух тысяч дел. Всякому судье легче проштамповать обвинительное заключение как приговор, нежели копаться в деталях, и это лишь одна из причин так называемого обвинительного уклона российского правосудия. Другие кроются в отсутствии подлинной независимости судов, прежде всего, от силовых структур. «Добренький» судья тотчас попадет под подозрение.

Имеется масса способов надавить на него, как со стороны председателей судов, так и других структур. Поэтому легче осудить и посадить. То есть действовать не столько «руководствуясь собственной совестью», как должно судьям, сколько по инструкции, по букве закона, не проникаясь его духом. Закон же не предусматривает наказания без лишения свободы за разбой, и в законе нет такого заболевания, как спинальная мышечная атрофия в списке болезней, препятствующих отбыванию наказания. Например, «инфекционные и дегенеративные заболевания центральной нервной системы, сопровождающиеся органическими поражениями головного и спинного мозга с глубокими стойкими нарушениями функций организма (тяжелые параличи, глубокие парезы с распространенными расстройствами чувствительности, расстройствами функции тазовых органов и трофическими нарушениями) и прогрессирующим течением процессов» есть, а спинальной мышечной атрофии — нет. Поэтому судья Галкин отправил Мамаева в колонию, и не его формально судейское дело Мамаева оттуда вызволять. Это дело Федеральной службы исполнения наказаний. Она теперь назначит медкомиссию, чтобы решить вопрос о возможности дальнейшего содержания осужденного под стражей, а если бы дело не получило огласку, то никакой комиссии, возможно, и не назначили бы, и ничто не помешало бы конвейеру правосудия работать с такой же высокой производительностью и дальше. Как говорил один большой усатый «гражданин начальник», лес рубят — щепки летят.