Генерал Норьега умрет в тюрьме

Верховный суд США снял все юридические препятствия для экстрадиции бывшего панамского диктатора Мануэля Антонио Норьеги во Францию. Таким образом, через два десятилетия после вторжения Соединенных Штатов в Панаму (все это время Норьега провел в американской тюрьме в ожидании суда, а затем и по его приговору) невероятные приключения одного из самых заметных политиков, бизнесменов и уголовников Западного полушария получили продолжение.

Стало журналистским штампом цитировать слова президента Франклина Делано Рузвельта, якобы сказанные им о никарагуанском диктаторе Сомосе: «Сукин сын. Но наш сукин сын» (по другой версии эти слова были адресованы доминиканскому диктатору Трухильо). Но если кто и заслуживает такой характеристики, то это панамский генерал Норьега: вот уж точно сукин сын, причем именно американский.

При этом фигура Норьеги значительно интересней этой формулы. Когда американцы в декабре 1989 года захватили бункер генерала в Панаме, то их изумленным глазам предстали странные фигурки жаб, высушенный коровий язык, утыканный булавками, а также фотография тогдашнего президента США Буша-старшего. Изображения жаб во всех видах Норьега собирал многие годы, у него была огромная коллекция. В Центральной и Южной Америке жаба олицетворяет мудрость еще со времен доиспанских цивилизаций. В то же время в современном испанском языке слово «жаба» (zapo) — синоним стукача. Каковым Норьега, безусловно, являлся, но не в примитивном полицейском, а в геополитическом смысле, причем одновременно для самых разных клиентов — от Вашингтона до Москвы, от Гаваны до Буэнос-Айреса, и от Тель-Авива до Триполи. Он довел занятие слуги многих господ до степени высокого искусства, не только получая от этого материальные выгоды, но и в тайне посмеиваясь над теми, кто им манипулировал.

Что до атрибутов колдовства, то Норьега, после того, как вчерашние союзники один за одним покинули (и «кинули») его, похоже, уверовал в то, что с помощью вудуистских ритуалов одолеет самую могущественную империю на свете. Очень умным людям, каковым, несомненно является панамский генерал, порой свойственно удивительное простодушие.

В восьмидесятые годы прошлого века, когда я работал корреспондентом в Панаме, мне довелось несколько раз встречаться с Норьегой. Помню первую встречу в 1986 году. Иностранных корреспондентов военным самолетом доставили в панамскую глубинку, где был устроен какой-то праздник; жарили свиней и юкку, ром лился рекой. Норьега сидел в теньке на складном стуле: маленькая фигурка в военном мундире. Можно было взять стул и сесть рядом под неприязненными взорами вооруженной охраны. Норьега слушал, его немигающие глаза игуаны (о таких писал еще Гарсия Маркес) были полуприкрыты, на губах застыла полуулыбка. И чувствовалось, что мысли его витают где-то совсем далеко.

То было время в самый разгар могущества Норьеги, которого западная печать тогда называла «сильным человеком» Панамы. Власть генерала не ограничивалась пределами этой малой страны на стыке Южной и Центральной Америк. Он помогал никарагуанским сандинистам и правительству Кубы прорывать американскую блокаду. Но одновременно на территории Панамы на американских базах готовились «контрас» для свержения правительства Никарагуа, а в панамских банках крутились деньги заклятых врагов Фиделя Кастро. Ни для кого не было секретом, что Норьега — агент ЦРУ; его завербовали в молодости, когда он был кадетом военного училища в Перу. Молодому военному американцы помогли прийти к власти в Панаме, а он в обмен на это гарантировал стабильность на берегах стратегически важного Панамского канала и постукивал на своих друзей из числа латиноамериканских революционеров.

Норьега, конечно же, был одним из самых ревностных борцов с наркотрафиком, но при этом он и его ближайшее окружение откровенно обогащались на колумбийском кокаине, средства от продажи которого отмывались в международном банковском центре Панамы. На это тоже до поры принято было закрывать глаза. Слишком многим сильным мира сего оказывал важные услуги маленький генерал.

Именно в те годы Норьега обзавелся дорогой недвижимостью и банковскими счетами в разных странах. В том числе, во Франции, чьи законы он тем самым нарушил и куда его по прошествии четверти века будут экстрадировать.

Внезапно счастью диктатора пришел конец. Даже самый большой хитрец рано или поздно умудряется перехитрить самого себя. Когда Норьега настолько заигрался, что стал кокетничать с Москвой, шантажируя американцев, что установит назло дяде Сэму дипотношения с СССР, терпению хозяев диктатора пришел конец. До передачи Панамского канала панамским властям оставалось еще более десяти лет, и мысль о том, что на берегах этого американского детища будут хозяйничать русские и китайцы, кому-то в Вашингтоне, видимо, показалась чересчур экзотической.

Между тем складывалось ощущение, что Москва всерьез поверила в готовность Норьеги пойти на сближение. Зачем это надо было советским руководителям накануне развала СССР, понять сейчас совершенно невозможно, но в Панаму зачастили высокопоставленные чиновники из Советского Союза, в отсутствие регулярных рейсов открылось представительство Аэрофлота, а в порту Бальбоа как раз напротив американской базы ВМС стали ремонтировать советские суда.

Закончилось все плачевно. Под Рождество 1989 года американцы подвергли столицу Панамы интенсивной бомбардировке (заодно испытали новейший тогда самолет-невидимку), высадили десант и через несколько дней пленили Норьегу, который прятался на территории представительства папского нунция. Генерал пытался получить привилегии как военнопленный, но американцы, хотя и признали за ним этот статус, судили и осудили его в 1992 году как тривиального наркоконтрабандиста. Франция, со своей стороны, судила генерала заочно за отмывание капиталов и приговорила к десяти годам тюрьмы. Генерал не молод (по разным данным, он родился где-то в промежутке между 1934 и 1939 годами), новый тюремный срок станет для него, скорее всего, пожизненным.

Норьега надеялся, что ему позволят вернуться в Панаму. На родине против него выдвинуты два серьезных обвинения, в том числе, в политических убийствах. Но по панамским законам пожилых людей освобождают от отсидки в тюрьме. С учетом того, что у генерала все еще очень хорошие связи дома, он вряд ли провел бы за решеткой больше нескольких недель. Но — не получилось

Вчера Верховный суд США отказал Норьеге, который пытался оспорить экстрадицию во Францию. Это плохая новость не только для престарелого панамского генерала, но и для его коллег — авторитарных правителей в Латинской Америке и за ее пределами. Генерал Мануэль Антонио Норьега был в своем роде гением политической эквилибристики, позволившей ему скопить значительный капитал. Однако в эпоху глобализации миллионы становится все труднее прятать.