Членам ОНК запретили разглашать информацию о результатах проверки без согласия заключенных

Об этом говорится в новой редакции кодекса этики представителей организации. Также теперь запрещено оценивать деятельность других членов ОНК и высказываться от имени комиссии. К чему могут привести такие запреты?

Общественная палата утвердила новую редакцию Кодекса этики членов общественных наблюдательных комиссий. Теперь им запрещено без согласия заключенных публично раскрывать полученную по результатам проверки информацию о них и высказываться от имени всей комиссии.

Член ОНК Москвы Ольга Дружинина сказала Business FM, что ничего нового в этих пунктах нет.

Ольга Дружинина член ОНК Москвы «Введенные нормы коренным образом ничего не меняют, все то, что принято в качестве поправок в кодекс этики ОНК, работает на практике. Просто уточнены некоторые нормы. Если мы, например, говорим о норме, что члены ОНК не имеют право высказываться от имени комиссии, она уже много лет существует, это совершенно логичная норма, она действует. По такому принципу строится и законодательство. Мы все прекрасно знаем, что в органах публичной власти сотрудник тоже не имеет права высказываться от имени учреждения. Исключить так называемый хайп отдельных членов комиссии на громких темах — здесь очень тонкая грань, где хайп, а где помощь людям. В любом случае у нас работает закон о защите персональных данных. Мы и так не можем разглашать информацию без разрешения того человека, о котором мы говорим».

Закон об ОНК ранее запрещал только разглашение без согласия заключенного информации о его здоровье, составляющей врачебную тайну.

Вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека, в прошлом — ответственный секретарь ОНК Москвы Иван Мельников говорит, что новые нормы усложнят работу наблюдателей:

Иван Мельников вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека, бывший ответственный секретарь ОНК Москвы «Единственное средство в борьбе за права заключенных, которое осталось из доступных у членов ОНК, их публичность, когда они могут непосредственно рассказать о той или иной проблеме, которая есть у конкретного заключенного. Зачастую в моей практике заключенные, которые обращались по поводу пыток, потом администрация колонии [могла на них надавить]. Администрация может принудить заключенного забрать то или иное письменное согласие или на видеорегистратор сказать, что не давали они права разглашать те или иные данные, и так далее. Там масса есть методов у Федеральной службы исполнения наказаний, чтобы не допустить разглашения тех или иных сведений, и это может привести к катастрофическим последствиям по уже полнейшему развалу общественного контроля, который и без того дышит на ладан. Я вам хочу привести пример: как-то я обнаружил в одном из следственных изоляторов избитого сотрудниками УФСИН гражданина. Осматривали этого гражданина, брали согласие на медицинские всевозможные вещи, письменное согласие, так вот, человека после того, как мы ушли, запугали сотрудники УФСИН, и он это согласие отозвал».

Кроме того, членов ОНК обяжут «контролировать свое поведение и не допускать неуважительного отношения к коллегам, представителям органов власти и сотрудникам СИЗО».

В марте ОНК Москвы проголосовала за исключение Марины Литвинович из организации якобы из-за разглашений данных следствия, которое велось в отношении Любови Соболь. В апреле Общественная палата одобрила это решение, ссылаясь в том числе и на нарушение кодекса этики, которое, как считается, допустила правозащитница.