Тема экологии легла в подготовленную почву, считает заместитель президента — председателя правления банка ВТБ, директор Высшей школы менеджмента СПбГУ
Ольга Дергунова. Фото: Петр Ковалев/ТАСС
Заместитель президента — председателя правления банка ВТБ, директор Высшей школы менеджмента СПбГУ Ольга Дергунова поговорила с Business FM о том, что современные компании могут делать для экологии, а также о том, что значат для бизнеса буквы ESG. С ней беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.
Как российский бизнес, помимо самого ВТБ, осваивает понятие ESG? Вот PwC провел большое очень исследование, опрос российских предпринимателей, и обнаружил, что 58% вообще не слышали об этом. Из остальных, кто слышали, большинство никак не применяют и даже не понимают, как они должны применять эти три буквы непосредственно в своей бизнес-практике. О чем для вас говорят такие результаты опроса? Это исследование проводилось в течение года.
Ольга Дергунова: Я допускаю, что еще год назад 58% респондентов аббревиатуру ESG видели разве что краем глаза, за исключением, наверное, публичных компаний, чьи акции торгуются на бирже, потому что инвесторы тему ESG поднимают последние два-три года и интересуются не просто рассказами о том, что ты думаешь, а о том, что ты делаешь. Поэтому для публичных компаний, я думаю, эта тема была понятна.
Их два десятка, а в опросе участвовало гораздо больше.
Ольга Дергунова: Их, конечно, больше, но для всех остальных эта тема, наверное, только сейчас стала [заметной], потому что на всех уровнях глобальных регуляторов, национальных правительств, министерств и ведомств, губернаторов, компаний, ассоциаций, мне кажется, сейчас без слова ESG не обходится ни одна дискуссия. Во многом это объясняется тем, что наконец-то нашлась тема, на которую могут говорить все вместе. [Обсуждать] ковид уже устали. А это все-таки созидательная тема — тема изменения мира к лучшему, нахождения общего консенсуса, как жить в долгосрочной повестке своего развития, не мешая планете, не мешая бизнесу; как придумать правильность этого перехода на горизонте ближайших 30-60 лет. Вот эта тема стала, конечно, актуальной. Я уверена, что сейчас про конференцию в Глазго, мне кажется, слышали уже все, про Грету Тунберг — тоже, как и про влияние экологии на [нашу жизнь].
Это как раз более знакомые имена собственные, нежели эта аббревиатура.
Ольга Дергунова: Аббревиатура приходит и уходит, вопрос, что за ней стоит.
А что же за ней в действительности стоит в российском измерении? Понятно, что крупные акционерные компании, которые тем более имеют много иностранных инвесторов, обязательно предоставляют отчеты.
Ольга Дергунова: Конечно, и отчетность, и план действий, и результаты.
Международные компании, работающие в России, тоже в обязательном порядке проводят какие-то мероприятия как минимум в этих рамках. Но если говорить о бизнесе, чуть более отдаленном от этих больших площадок, нужно ли это ему?
Ольга Дергунова: Последние десять лет бизнес и государство обсуждали, что важнее: размер твоей прибыли или способ ее достижения. Эта дискуссия велась на самых разных площадках. Она пришла к своему пониманию: способ достижения прибыли тоже очень важен. И это совпало еще с тем, что мир, включая кодексы корпоративного управления, способы достижения договоренностей между акционерами и всеми теми, кто принимает решение, оказался к этому готов, и, чтобы договариваться по такого рода важным темам, научился зарабатывать деньги. И тут возникает переломный момент с экологическими катастрофами, с опасениями за то, что последующие действия бизнеса могут нанести ущерб окружающей природе. Тема экологии легла в подготовленную почву регулирования корпоративного управления, социальной ответственности бизнеса, то, каким способом он зарабатывает деньги и как он помогает обществу, в котором находится, и экологии, которая стала частью лексикона. В этом есть на самом деле очень большой смысл, в этой «э». Как минимум эта тема заставит многих людей взять в руки учебник по химии, биологии, чтобы понять все-таки, как жизнедеятельность человека влияет на биоразнообразие. Конечно, она политизирована, но при этом очень интересна, это ведь действительно возвращает человека и гражданина к пониманию того, в каком мире он живет и что он как гражданин может сделать. Это тема не только крупных компаний, не только государственного регулирования. Это тема каждого человека, который находится в этот момент в этой системе координат.
Какие вы можете привести заметные примеры практик каких-то компаний, которые могут послужить неким образцом для тех, кто пока не очень понимает, как приложить свои усилия и свой бизнес к этим буквам — «э» в экологии, «e» в ESG?
Ольга Дергунова: Владимир Путин, выступая на конференции «Россия зовет!», сказал о том, что у России очень много таких ресурсов, которые выделяют ее на фоне остальных стран. Это, например, леса, вода, гидроэнергетика, атомная энергетика. То, что помогает планете становиться чище и лучше. Пример такого использования лесов есть у группы ВТБ — акция, которая называется «Подари лес другу». Начиналось это десять лет назад, когда ты мог на день рождения заплатить деньги и на карте тебе показывали делянку, на которую будет высажен лес, за который ты заплатил, и ты отсылал эту карточку своему приятелю, которого, собственно, поздравлял. Это начиналось как небольшая социальная акция, между делом, как одна из маркетинговых активностей. На сегодняшний день высадили уже миллионы гектаров леса, и это очевидный вклад, один из элементов того, что мы делаем, в экологическую составляющую. Когда банки и другие компании рассказывают о цифровой трансформации, об отказе от бумаги, о замене пластиковых карт цифровыми аналогами, это все, как ни странно, тоже приводит к тому, что экология становится лучше. Мы не загрязняем, мы не вырубаем леса, мы не загрязняем окружающую среду переработкой бумаги. Цифровая трансформация позволяет другим удобным образом доставлять информацию до наших потребителей. Когда ты начинаешь задумываться, как ты влияешь на экологическую составляющую, оказывается, что влияет практически все. Тогда ESG перестает быть аббревиатурой, это перестает быть просто темой, это становится таким подходом, когда ты то, что ты делаешь, когда ты сверяешься с тем, какие будут последствия от твоего решения, выпустишь ты цифровую карту или ты выпустишь пластиковую, вырубишь ты лес или, наоборот, его посадишь.
С точки зрения ВТБ как кредитора крупного бизнеса и инвестора эти критерии сейчас уже применяются в отношении именно инвестиций и кредитования? На Западе принято создавать для компаний, которые предъявляют в своих проектах те или иные заметные составляющие из этих трех букв, более комфортные финансовые условия. У нас это есть?
Ольга Дергунова: У нас это, конечно, тоже есть, мы за разумный подход, не за запретительный. Не за то, чтобы отказывать в финансировании проектов, а за то, чтобы находить способ преобразовывать проекты в более экологически ответственные, более правильные. Корпоративно-инвестиционный бизнес (КИБ) ВТБ создал специальное подразделение, которое консультирует наших клиентов о способах, стоимости, последствиях такого энергоперехода или финансирования определенного рода, или инвестициях в определенного рода экологические составляющие. То есть консультационный центр экспертизы для компаний из электроэнергетики или нефти и газа, которые вместе садятся и вырабатывают критерии и последовательность перехода. Это очень важно, потому что критерии до конца не определены.
Вот поэтому бизнес и не знает, что же надо делать.
Ольга Дергунова: Конечно, для бизнеса очень важна предсказуемость. Сегодня ты соответствуешь одним критериям, потом они поменялись, и ты опять ничему не соответствуешь. Поэтому для бизнеса предсказуемость — очень важный фактор в развитии. И поскольку общество, финансисты и регуляторы будут еще лет десять вырабатывать все эти критерии, сейчас как раз то самое время, когда банки, находясь рядом со своими клиентами, вместе с ними вырабатывают подходы такого рода. Кредитуем ли мы компании «зеленых» направлений? Тут надо спросить, что более «зеленое», что менее. Короткий ответ — да, конечно, мы это делаем.
Вы сказали о критериях, это как раз ключевой вопрос. Например, если ты строишь «умный» офис, если там есть какие-нибудь солнечные батареи, если ты первым создаешь какие-то дополнительные источники энергии…
Ольга Дергунова: Альтернативная энергетика — это очевидный пример. Многие банки помогают финансировать такого рода проекты. Для банка ВТБ это финансирование автокредитов на электромобили, это важная составляющая нашего бизнеса. В качестве примера большого проекта и интересной взаимосвязи между методологией и результатом хочу привести стандарт инфраструктурных проектов, в основном связанных с крупными инфраструктурными вложениями, которые разработал Внешэкономбанк. Это IRIIS — стандарт, который включает не только то, из каких элементов, материалов построены те или иные инфраструктурные объекты, но также какое это влияние оказывает на рабочую силу в регионе, какое влияние эти проекты оказывают на выхлопы, например, если это автомобильная дорога. Подготовка вот этой методологии заняла там некоторое время. В этом году на Петербургском форуме банк ВТБ за свой большой инфраструктурный проект — автомобильный скоростной выезд из Уфы — получил первую премию. Встречаются два момента — разработка методологии стандартов и то, когда бизнес уже начинает им соответствовать. К моменту, когда продукт, проект готов, он не только помогает экологии, но еще и снижает выбросы, позволяет пустить грузовики в объезд города, уменьшить влияние на окружающую среду и граждан, и все это подсчитывается, все это очень сильно мотивирует людей развивать проект в своей стране. Получив эту премию, команда инфраструктурных проектов также посчитала положительное экологическое влияние, которое оказывают, например, инвестиции в Западный скоростной диаметр, это тоже большой инфраструктурный объект, который финансировал банк ВТБ в Санкт-Петербурге. Проект сдали пять лет назад, и результаты показывают, что по сегодняшним меркам он соответствует строгим требованиям экологического соответствия. Вывод: это длящийся процесс. Даже если сегодня нет критериев и стандартов, в течение десяти лет они появятся, но каждый момент времени надо помнить все-таки про экологию, про подход, не про тему, и спрашивать себя: повредит ли то, что я делаю, экологической составляющей? Повредит ли оно моей составляющей социальной? В том случае, если эти три буквы, ESG, применяются корректно, если есть и экология, и социальная ответственность, и корпоративное управление в каждом проекте в каждый момент времени, так общество и договорится к 2060 году, что все будет хорошо.
В стране каждый год разрабатывается огромное количество больших и малых проектов, запускаются и проектируются новые объекты. Судя по тому, как вы рассказываете, сам проект уже должен содержать детальную оценку экологического воздействия и меры, которые автор этого проекта принимает для того, чтобы минимизировать вред, сократить выбросы и усилить помощь. Много ли проектов сопровождаются такой экспертизой у нас?
Ольга Дергунова: Они есть, и этой экспертизе много лет. На самом деле ни один строительный объект нельзя сдать, не проведя экологическую экспертизу.
Она оценивала непосредственно прямое воздействие — вот здесь мы вырубили столько-то деревьев, посадите столько же? А сейчас речь идет о сокращении выбросов, о том, чтобы машины быстрее доезжали из точки А в точку Б, тем самым меньше тратили энергии? Это и есть энергопотребление и гораздо шире — круг параметров, которые сейчас учитываются?
Ольга Дергунова: Да, все верно.
Такая современная экспертиза экологических последствий уже широко распространяется или это скорее у нас такие опытные образцы?
Ольга Дергунова: Я думаю, что это, конечно же, пока опытные образцы, но надо сказать, что все лидеры в промышленности, крупные промышленные предприятия, флагманы российских индустрий свое технологическое перевооружение последние десять лет все ведут с жесткими требованиями экологических стандартов. Причем по современным индустриальным глобальным меркам. Потому что бизнес настолько интернационален, экспорт настолько значим для деятельности наших индустрий, что глобальная взаимосвязь в области экологии для флагманов некая очевидная вещь.
Все-таки поговорим еще о проникновении этой практики не только на экспортные флагманы, но, скажем, на торговые сети, на производителей упаковки, на самом деле почти на всех. Взять простую частную компанию, не публичную — на данный момент у нее есть экономические стимулы вот этим заниматься или только затраты и головная боль?
Ольга Дергунова: Сложный вопрос, если говорить о прямых стимулах. Непросто привести наглядный пример для небольших частных компаний, но здесь, мне кажется, будет другое происходить. Поколение 23-25-летних, которое сегодня выходит в рабочую силу, выпускники вузов, они уже другие. Многие из них родились уже после 2000 года или на краю 2000-х, и для них осознанное потребление и ответственность перед природой за то, что они потребляют, совсем другое, чем для нас, родившихся в прошлом веке. И вот эту потребность не мешать природе и развиваться в соответствии с экологическими принципами это поколение принесет на свои новые рабочие места, в том числе в малые и средние бизнесы, и тогда способ зарабатывания прибыли будет иметь значение, а не только прибыль как таковая. Поэтому я в этом смысле оптимист и верю в просвещение и в то, что когда и если все-таки материальные стимулы или иные побудительные механизмы, финансовые или экономические, будут доступны широкому слою малого и среднего бизнеса, это очень хорошо будет подкреплено теми людьми, которые без этого будут реализовывать, может быть, не очень большие, но правильные небольшие проекты — каждый на своем месте. В банке ВТБ центр инноваций устраивал вместе со студентами и нашими региональными офисами кейс-чемпионат. Собрали студентов, собрали региональщиков, сказали: «Ребята, если есть идеи, пообсуждайте, что вам будет интересно, пореализовывайте вместе». 90% проектов, как ни странно, были про ESG-тематику, про энергосбережение в офисах, про доступную среду, про правильное использование воды и все те элементы, которые, честно говоря, мы не предполагали, что и студенты, и наши региональные офисы выберут в качестве тем. Это означает, что тему не навязывают. Эта тема интересна, и это побудительный мотив сделать жизнь в офисе лучше. Когда мы говорим «безбумажный офис», раньше это было лозунгом — вот начальники собрались, решили отказаться от бумаги. Сегодня это некая очевидная данность, и результат мы видим, мы считаем, сколько мы деревьев мы не вырубили благодаря тому, что мы отказались от бумаги, и это как-то очень сильно мотивирует. Нематериальные стимулы и желание людей [развиваться] через культуру потребления, через сформированные ценности уважения к экологии — это будет серьезным фактором для принятия решений.
