Георгий Бовт о переговорах между Москвой и Киевом

— Зеленский сказал, что начали о чем-то договариваться представители России и Украины. Что он, по вашему, имел в виду? Путин накануне говорил, что есть определенные позитивные сдвиги в переговорном процессе с Украиной.

— Я пока не готов верить заявлениям о том, что есть какой-то прогресс на переговорах, поскольку это не первое заявление подобного рода как с одной, так и с другой стороны. И пока они не вылились ни в какие конкретные договоренности. Более того, даже гуманитарные коридоры, по которым якобы были достигнуты договоренности, не удается реализовать на практике на местах. Чья это вина — сказать трудно. Каждая сторона, конечно, будет выкладывать эту вину на противника, поэтому Зеленский делает довольно много противоречивых заявлений, в том числе миролюбивого характера. Они перемежаются заявлениями достаточно агрессивными, которые свидетельствуют о том, что он на самом деле готов продолжать сопротивление и наращивать его мощь благодаря помощи со стороны Запада.

— Площадкой для переговоров украинский президент предложил сделать Иерусалим. С таким предложением он уже обратился к премьеру Нафтали Беннету. Насколько реален перенос площадки для переговоров на Святую землю и на каком уровне теоретически они могут пройти?

— Да можно расположиться хоть непосредственно у Гроба Господня и там попытаться переговаривать. Перемена площадки ничего не дает. Здесь больше символики, чем смысла — что такого изменится принципиально от того, что они из Белоруссии приедут в Иерусалим? Ничего не изменится. Зеленский хочет, конечно, переговоров с Путиным, но мне не кажется, что Владимир Путин готов на контакт на высшем уровне в настоящий момент.

— И по конвоям, как заявил Рябков, готовы их уничтожать, они будут законными целями. Но действительно ли Россия готова их уничтожать и не очень понятно, как это можно сделать, если они, например, будут замаскированы под гуманитарные конвои. Или это такое предостережение?

— В данном случае и Москва, и Киев играют на повышение. Потому что Киев просит все время новых и новых вооружений, Москва, естественно, воспринимает это как вызов в свой адрес и тоже готова играть на повышение. Никакая маскировка, конечно, не сработает — все будет заключаться в том, какое будет принято политическое решение. Удар может быть нанесен как по заведомо военным целям, так и по тем целям, на которых будет нарисован красный крест. Потому что будет известно, что под этими красными крестами перевозится оружие. Это в данной ситуации, которая зашла уже далеко, имеет уже мало значения. Киев делает все, чтобы вовлечь НАТО непосредственно в военные операции на Украине, по-прежнему не оставлены попытки принудить НАТО к введению бесполетного режима над Украиной. Но и Москва делает встречные ходы — говорит о том, что готова нанести удар на поражение по военным конвоям. Мне кажется, что эта ситуация еще может получить свое опасное развитие, и я не исключаю по-прежнему, что и НАТО в какой-то форме может оказаться вовлеченной в военные действия на Украине, хотя бы в виде ввода каких-то миротворческих сил в те районы Украины, которые не заняты российскими войсками. И Россия готова идти дальше в том, чтобы противостоять уже, теперь можно говорить, коалиции Украины совместно с западными силами.

— Никакой ясности нет, но что дальше, как скорее всего может развиваться ситуация?

— Я традиционно выступаю в роли пессимиста. Но мне кажется, что ситуация пока развивается плохо. Пока я не вижу каких-то весомых оснований чтобы обе стороны продвинулись к режиму прекращения огня. Мне кажется, что они по-прежнему делают ставку на силовое решение проблемы, на то, чтобы усилить свои переговорные позиции. Возможно, когда-то они сядут за серьезные переговоры, но пока усиливают свои переговорные позиции тем, чтобы добиться успехов на поле боя. Украина в форме сопротивления, Россия — в форме получения каких-то преимуществ. Сейчас, мне кажется, многое будет зависеть от того, насколько успешной будет осада Киева.