Экс-директора Лувра обвиняют в мошенничестве с предметами древности

— Господин Мартинес — это все-таки пример социального восхождения, которое во Франции было возможно до 1990-х годов. Он из совсем простой семьи, сын испанских эмигрантов. У него кто-то там, мама или папа, работал консьержем — или даже оба. Он интересовался искусством, учился, ходил в Лувр регулярно. Дальше отучился в школе Лувра, потом учился в школе, которая французами организована в Греции, большой специалист именно по античности. Он возглавлял один из департаментов античности в Лувре и в свое время решением президента сменил предшествующего руководителя на посту. Это было неожиданное назначение, при нем были реализованы проекты, которые он считал великолепными. Но для тех, кто пользовался Лувром, они были, прямо скажем, странны. Но это вполне соответствовало эпохе, олицетворяющей господина Франсуа Олланда. Эта новость звучит на фоне других в СМИ, это обсуждается. Некоторые с удивлением реагируют: как же так, как такое возможно?

— Есть ли какие-то официальные комментарии властей относительно этой ситуации?

— Только что сменился кабинет министров после президентских выборов, то есть в данный момент пока еще ничего такого не звучало. Прозвучит.

— То, что было там в 1990-е годы в порядке вещей или еще десять лет назад, сейчас абсолютно неприемлемо и невозможно. И никого не смущали — ни коллекционеров, ни покупателей, ни дилеров, например, лакуна с 1939 по 1945 годы. Что, откуда вещь взялась? То есть фактически мы с вами получаем ужесточение отношения общества к рынку произведений искусства.

— Французские СМИ пишут еще, что экс-директор закрывал глаза на ложные сертификаты пяти древнеегипетских предметов. Можно ли объяснить риск, на который пошел экс-глава Лувра, ценностью самих артефактов?

— Надо понимать, что иногда музейщик, желающий приобрести какую-то вещь в коллекцию, — конечно, может это и коллекционеров касается — тоже может закрывать глаза на шероховатости в документах, иногда даже и эксперты обманываются, признают предметы «чистыми», хотя на самом деле они не чистые. Если предмет особо ценный, музей его может приобрести, это возможно. Я, честно говоря, не знаю, как это с точки зрения морали объяснять, потому что я никогда такими вещами не занималась, но, вообще, я думаю, что да, вполне.

— А вообще, объем так называемых грязных артефактов велик? Он всегда был таким?

— Он гигантский. Есть сейчас огромный рынок ближневосточных предметов искусства, из багдадских, иракских музеев, из музеев Сирии. Помимо всего прочего, до сих пор не закрыты вопросы по Второй мировой войне и по другим военным конфликтам в Европе, например в Сербии.