Поляки оценили жест России

BFM.ru продолжает совместный проект с Google. Самый популярный новостной запрос понедельника в крупнейшей поисковой системе — трагедия под Смоленском. Похоже, что она сблизила руководство России и Польши

BFM.ru продолжает совместный проект с Google. Крупнейшая поисковая система предоставляет список наиболее часто встречавшихся за день запросов, а BFM.ru освещает одну из тем. Самый популярный новостной запрос понедельника — трагедия под Смоленском. Она, как представляется в Варшаве, сблизила руководство России и Польши.

Одной из самых эмоционально сильных сцен на месте крушения самолета президента Леха Качиньского Reuters называет крепкое объятие премьеров Путина и Туска. Поляки были растроганы таким проявлением чувств со стороны обычно бесстрастного российского премьера. Никто не ожидает, что после этого Москве и Варшаве удастся быстро договориться по самым сложным вопросам двусторонних отношений, например, ПРО и «Северному потоку». Реакция на катастрофу под Смоленском может дать толчок наметившемуся сближению двух стран. «Мы не ожидали столь глубокой личной реакции премьера Путина», — признался Reuters замглавы Бюро национальной безопасности Витольд Ващиковский (Witold Waszczykowski), один из немногих близких сторонников Качиньчского, которых не оказалось на борту разбившегося самолета. Как эта трагедия изменила самих поляков и что они ждут теперь от России, BFM.ru рассказал польский журналист и писатель Зыгмунт Дзенцеловский.

— В одно мгновение Польша оказалась обезглавлена. В первую очередь, это человеческая трагедия. Но государственный организм должен продолжать функционировать. Как система справляется с этой ситуацией?

— Когда произошла трагедия, выяснилось, что Конституция Польши достаточно четко прописывает процедуры, которые нужно использовать в такой кризисной обстановке. Мы не теряемся в догадках, понимаем, кто и чем должен заниматься. И поэтому Польша избежала государственного кризиса. Но есть ощущение огромной потери, состояние шока. Госаппарат в эти трудные дни работает так, как должен работать.

Может быть, самая сложная обстановка сложилась в польских вооруженных силах, где погибли командующие практически всеми родами войск. Но и. о. президента Польши, спикер парламента Бронислав Комаровский обещал принять соответствующие решения очень быстро. Мне кажется, он это сделает. Ведь он владеет ситуацией, поскольку долго занимал должность министра обороны.

Теперь мы готовимся к похоронам, в стране траур, он будет продолжаться еще неделю. Вчера, как вы знаете, привезли гроб президента. Ждем, когда будут доставлены останки супруги президента. Не представляется возможным, чтобы их хоронили отдельно. Здесь подчеркивается, что государственные похороны начнутся, только когда из России привезут останки всех погибших. Ситуация очень сложная, эксперты говорят, что опознать тела в некоторых случаях будет чрезвычайно сложно. Правительство готово говорить о похоронах в субботу, но не исключено, что это произойдет позже.

— Как ведут себя люди на улицах?

— У каждой нации есть какая-то своя специфика, и некоторые лучшие качества поляков проявляются в такой кризисной обстановке. У поляков оказался талант к самоорганизации в трудную минуту. Вчера на улице я был потрясен. Люди у президентского дворца занимали места на тротуаре и на проезжей части. Но когда стало понятно, что нужно готовиться к приезду кортежа, который привезет гроб, что надо освободить улицу, люди как-то поняли это и тут же передали друг другу. Обычно подготовкой любых мероприятий занимаются соответствующие службы, но здесь люди сами понимали, что нужно делать, и я видел, с какой скоростью они передавали друг другу, что надо немедленно покинуть улицу. Это была гигантская толпа, очень трудно управляемая, которой обычно нужны какие-то заграждения, чтобы не было давки. Но здесь все стали действовать деликатно, одновременно и чрезвычайно эффективно. Потом появились какие-то соответствующие службы, но они только демонстрировали свое присутствие, потому что больше им делать было нечего.

— Изменится ли ваше общество после трагедии?

— Все подчеркивают, что нас объединяет одно горе. И возможно, когда мы пройдем через этот опыт, то сможем извлечь какие-то уроки. Возможно, качество нашей политической жизни, к которому были большие претензии, немного повысится. Наши политики, которые могли сказать все что угодно, облить противника грязью, может быть, поймут, что нужно вести себя более достойно.

— У вас были запланированы выборы. Когда можно будет возобновить речь об их проведении?

— Мы должны были проводить выборы осенью, и страна к ним готовилась. Скоро мы продолжим готовиться к президентским выборам. Но теперь мы думаем, в какой атмосфере они пройдут, что изменится в ситуации? По сути, предвыборная компания уже велась, основные партии определяли своих кандидатов. Мы ожидали, что президент станет участником выборов, попытается быть избранным на очередной срок. В катастрофе мы потеряли и другого кандидата — вице-спикера сейма Ежи Шмальдинского, который уже был выдвинут от Союза левых демократических сил, наследника коммунистической партии.

— В Польше уже задумываются о том, кто может стать президентом?

— Есть еще одна проблема. Новые выборы нужно проводить в ускоренном порядке. Раньше они планировались на октябрь, но в случае отставки, гибели президента, их нужно проводить в жесткие конституционные сроки, и решение будет принято очень быстро. Скорее всего, это будет вторая половина июня. Это означает, что у политиков будет гораздо меньше времени объяснять избирателю, чего они хотят для страны, какую политику они хотят вести.

Мы пока как бы не понимаем, кого хотим. У Леха Качиньского была четкая позиция по многим вопросам. У него было четкое представление того, что он хочет для Польши, и многие были с этим не согласны. Например, в его глазах Россия являлась основной угрозой для польской безопасности. Он этого не скрывал. Теперь, может быть, мы хотим более сбалансированного президента, более взвешенного. Не хотим представителя какой-то одной идеологии, а хотим отца нации, человека, который нас объединит. Кто-то из публицистов сказал, что все партии, которые борются между собой, могли бы в такой экстренной ситуации договориться, чтобы найти кандидата, который объединит.

Возможно, таким требованиям соответствует и.о. главы государства Бронислав Комаровский. Он немного консервативен, у него прекрасная история участия в подпольном движении «Солидарность», борьбы с коммунистическим режимом. Ожидаем, какое решение примет брат покойного президента, председатель партии, бывший премьер-министр Ярослав Качиньский. Захочет ли он баллотироваться в президенты? Здесь некоторые не исключают, что на волне сочувствия, на волне этого потрясения он мог бы составить серьезную конкуренцию спикеру сейма.

— Как он себя поведет, на ваш взгляд?

— Тут есть одно очень серьезное обстоятельство. Последние 2-3 недели мать покойного президента и председателя партии находится в очень тяжелом состоянии. До вылета в Смоленск братья по очереди дежурили в больнице. Нам сказали, что ей стало лучше, но вчера в Варшаве активно распространялись слухи, какая-то конфиденциальная информация о том, что она умерла в больнице. У Ярослава Качиньского в отличие от брата не было собственной семьи, не было супруги. Он жил с мамой. Даже какое то время в бытность премьер-министром он говорил, что всю зарплату отдает маме. Поэтому неизвестно, как поведет себя в такой ситуации достаточно эмоциональный человек, столь крепко привязанный к близким.

— Какое в данный момент отношение поляков к России?

— Здесь с большим признанием наблюдают за всем, что происходит в России. Поведение российского руководства и простых людей вызывает глубочайшее уважение. Здесь говорят, что это выше стандартов, которые мы ожидали на высшем уровне. И это, наверное, не исчезнет бесследно. Возможно, это проложит путь к какому-то примирению. Все обращают внимание на два беспрецедентных визита Владимира Путина на место трагедии. Люди, которые с ним разговаривали или наблюдали его поведение, говорят, что он был потрясен, и очень решительно действовал, что помогло справиться со всеми организационными проблемами. Также подчеркивают, что российская сторона проявляет чрезвычайную открытость в отношении польских экспертов и участников расследования. На каждом шагу в Москве поляков встречают соболезнования и сопереживания.

Здесь понимают, что даже если в будущем наши политические пути опять разойдутся, и появятся разногласия, то опыт, который сложился после катастрофы в Смоленске, не исчезнет. 70 лет Катынь оставалась в памяти поляков как самая страшная трагедия, и мы понимали, кто это сделал и кто несет ответственность. Мы не забудем, что в эту тяжелую минуту российский народ оказался с нами в полной солидарности. Это очень важно, на мой взгляд.

— С политической точки зрения, можно ждать какого-то потепления в отношениях? Или речь идет только об отношениях между народами?

— Сегодня польский министр иностранных дел однозначно сказал, что политические отношения будут улучшаться. Он привел пример, то что вместе с министром иностранных дел РФ Лавровым обратился в Брюссель, в Еврокомиссию с предложением смягчить визовый режим для жителей Калининграда. Таких шагов можно ожидать и дальше. Но не надо сбрасывать со счетов, что между странами есть серьезные разногласия. Самый основной — это «Северный поток» . Мы же понимаем, что эти вещи происходили параллельно.

Путин встречал Туска в Катыни, но в те же дни открывали строительство газопровода, который идет в обход Польши. Здесь считают, что это очень большая угроза нашей энергетической безопасности. Есть и разногласия по другим вопросам. Например, ПРО. Несмотря на то, что США и РФ заключили договор о сокращении стратегического ядерного вооружения, вопрос ПРО, которые будут размещаться в Восточной Европе, остается актуален. И он чрезвычайно раздражает Кремль. Эти вопросы не исчезнут мгновенно. Но их можно будет обсуждать в другой атмосфере. Не в такой, которая сложилась после «оранжевой» революции 5 лет назад, когда польского президента Квасьневского во время торжеств по поводу Дня Победы принимали в Москве практически как изгоя. Он стоял в сторонке, никто с ним не общался, на него смотрели как на самую одиозную фигуру. К счастью, про эту атмосферу тех дней можно забыть. Между Польшей и Россией теперь стало больше в доверия. История взаимоотношений многовековая, и о каких-то обидах уже нужно забывать, и думать о том, чтобы строить нормальные отношения.