«Это море, все прибрежные страны которого, кроме России, — это государства-члены НАТО. Но между прочим, и Черное море не намного лучше для нас. За исключением Грузии и Украины, которые стремятся в НАТО, в остальном Черное море тоже стало морем НАТО. Поскольку в России сохраняется значительная военная мощь и ядерное оружие, даже изменение геополитической ситуации в Черном и Балтийском морях не угрожают России агрессией со стороны Запада, но в экономическом плане это теоретически может быть для России крайне нежелательно, потому что если будет экономическая блокада, то запереть и Балтийское, и Черное море государствам членам-НАТО будет очень просто. Не говоря о том, что на Черном море Турция, которая может и уже фактически заперла Черное море, опираясь на конвенцию Монтре. В плане каких-то особых преимуществ для нападения на Россию — сейчас другой век. Вот многие этого не понимают. Ну, Черное, ну, Балтийское море — что там они могут такого разместить, что позволит им одержать победу над Россией в реальной войне? Ничего».

«Макрон себя проявляет как бесшабашный лидер и бросается из крайности в крайность. Это уже заставляет усомниться в том, что его заявления имеют глубокое содержание. Это скорее риторическая игра, бравада, он стремится продемонстрировать, что он лидер Европы, занимает более решительные позиции. Но ни Франция, ни Германия, ни Великобритания, ни тем более другие страны, не собираются участвовать напрямую в украинском конфликте. Добровольцы с их стороны туда едут — это общеизвестно, но регулярная армия туда не собирается вступать. Есть большие сомнения, что эта регулярная армия, даже если бы вдруг она попыталась принять какое-то участие, себя очень хорошо бы проявила. Европейские армии много десятилетий живут уже в демобилизованном состоянии, не участвуют ни в каких серьезных вооруженных конфликтах. Поэтому риторически да, эта эскалация связана с личными амбициями президента Франции, и он стремится показать свою мужественность и заявить о себе как о лидере Европы, но ничего большего за этим не стоит. Позиция Германии настолько тверда, насколько тверда может быть осторожность, в том числе и в поставках таких вооружений, которые имеют повышенную дальность. Это не дальнобойное оружие, но это ракетные системы более высокой дальности чем то, что есть у Украины на настоящий момент. Лидер Германии проявляет осторожность и пока воздерживается от их поставки. За спиной такой осторожной Германии Франции тем более лихо и славно можно проявлять свою смелость».

«Но это не новость, это было с самого начала спецоперации, еще до нее. И Соединенные Штаты, и руководство НАТО предупреждало, что они будут оказывать всемерную помощь Украине, кроме прямого участия в военных действиях. И все эти прошедшие два года поставки оружия, экономические санкции, политическая попытка изолировать Россию, да, все это по максимуму было, кроме отправки своей армии на войну в Украину. И сейчас это просто еще раз подтвердилось, они эту линию выдерживают. Это так, они не собираются воевать с Россией, потому что война между Россией и НАТО - это, скорее всего, эскалация до ядерного уровня и уничтожение, как сказал президент Путин, современной цивилизации. Вот сейчас и в Соединенных Штатах, и в Европейском союзе по поводу военной помощи Украине и экономической помощи Украине, конечно, возникли большие разногласия, и дело буксует. Отсюда снова взоры обратились к этим замороженным российским активам, нельзя ли их как-то использовать, пока суть да дело, чтобы на эти средства заказывать вооружение, переправлять Украине, предоставлять финансовую помощь. Это тоже не ново, об этом речь уже идет больше года. Вопрос просто в том, что они с точки зрения финансового законодательства и банковских структур, банковских операций никак не могут технически решить эту проблему. То, что фон дер Ляйен еще раз это повторила, ничего не значит, ничего нового здесь нет, если они решат эти технические вопросы, они будут использовать эти средства для тех целей, которые провозглашают».

академик РАН, руководитель центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексей Арбатов «Все, что связано с ядерным оружием, мне кажется, это и есть самое главное, потому что от этого зависит жизнь нашей страны и всей цивилизации. Я ничего более главного не знаю. Даже климат, даже продовольствие — это не столь важно. То, что ратификация [ДВЗЯИ] будет отозвана, у меня уже в этом сомнений нет, об этом речь уже идет некоторое время. Но то, что президент заявил и передал в Думу, здесь стопроцентно ратификация будет отозвана. Самое главное, что сейчас сделан шаг к отказу от одного из двух глобальных договоров по ядерному оружию. Если первый шаг, отзыв ратификации, потом вызовет второй, выход из договора и возобновление испытаний, рухнет не только этот договор — вслед за нами еще десяток стран выйдет и начнет испытания, — но рухнет договор о нераспространении ядерного оружия. И тогда через 15 лет у нас будет не девять, а 20 ядерных государств, в основном, кстати говоря, рядом с нашими границами».

«Во-первых, не совсем понятно, что значит «приостанавливает участие». В договоре такого термина нет. Каждая из двух сторон имеет право выйти из договора с уведомлением другой стороны за три месяца, если сочтут что высшие национальные интересы несовместимы с этим договором. Насчет приостановки нет понимания, поэтому надо сначала разъяснить. И я думаю, что американцы сейчас потребуют разъяснений, что значит приостановка. Инспекции, как элементы системы контроля над договором, то есть его проверки, уже длительное время не проводятся. Россия отказалась их возобновить, аргументируя тем, что американская помощь Украине создает плохую политическую атмосферу, в которой Россия не считает возможным возобновление инспекций. У России был ряд претензий к США по демонтажу стратегических вооружений, это тоже подлежит обсуждению. Но если условиями возвращения России к полному соблюдению договора будет прекращение поддержки западом Украины или учет в договоре ядерных сил Франции и Великобритании, о чем тоже было сказано, тогда это тупик. И США, скорее всего, в ближайшее время просто сами денонсируют договор в полном соответствии со статьей 14, то есть за три месяца. Это грозит тем, что, во-первых, начнется неконтролируемая гонка стратегических вооружений, которая является предметом договора. Договор ограничивает стратегические вооружения двух сторон потолком на стратегические носители, то есть баллистические ракеты и тяжелые бомбардировщики. Это 700 развернутых носителей, не больше для каждой стороны, и число боезарядов, которые могут на этих носителях быть размещены. Большинство из них по нескольку боезарядов несут, поэтому потолок на боезаряды 1550 для каждой из сторон. Теперь эти потолки обвалятся, каждая сторона будет иметь возможность увеличивать количество своих носителей ядерных боезарядов. Но надо сказать, что в ближайшей перспективе США здесь имеют преимущество в силу ряда технических особенностей их стратегических сил, они могут просто со складов, из хранилищ изъять боеголовки, которые до того были туда направлены, поставить их на существующие носители и в течение нескольких месяцев или одного года утроить число своих ядерных боезарядов. Россия тоже может это сделать, но в меньшем объеме. Будет сломан паритет, который Россия ценит, который считает очень важным элементом безопасности. Мы по соотношению сил вернемся где-то к середине 1960-х годов тогда. Кому это выгодно, не мне судить, это уже вопрос высокого политического решения. Во-вторых, все-таки этот договор — несущая конструкция всей системы разоружения, как специалисты говорят, контроля над вооружениями. И вслед за договором этим могут посыпаться все остальные договоры, которые были заключены за последние 60 лет после Карибского ракетного кризиса. Это и договоры о запрете ядерных испытаний, возобновятся ядерные испытания со всеми последствиями. Это и договор о нераспространении ядерного оружия, то есть вместо девяти ядерных государств через 10-15 лет у нас их может быть 20. Это и договор о неразмещении ядерного оружия на дне морей и океанов. То есть мы окажемся перед лицом неограниченной, многосторонней и многослойной гонки вооружений, которая конечно подорвет международную безопасность в самой ее основе. Предупреждение, что если Украина получит дальнобойное оружие, то мы вынуждены будем отодвинуть границы, — это грозное предупреждение, потому что, что значит отодвинуть периметр своей безопасности? Если под этим подразумеваются более массированные удары по территории Украины — это одно. А если предполагается, что мы отодвинем это за рубежи Украины на страны Балтии и Восточной Европы, то это уже война с НАТО. Здесь опять-таки преднамеренная неясность и возможность разных толкований, которая расценивается как эффективный рычаг давления на другую сторону».