Ничто светское ей не чуждо

Волна протестов, вызванная принятием так называемого закона о «религиозной реституции», прокатилась по стране в воскресенье. В обществе есть опасения, что РПЦ будет отдано имущество, находящееся в госсобственности и под юрисдикцией музеев

Федеральный закон № 327-ФЗ «О передаче имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», был принят Госдумой 30 ноября. Его разрабатывали в Минэкономразвития и приняли в рекордно короткие сроки: первое чтение состоялось 23 сентября.

Накануне принятия закона юридический консультант Московской Патриархии Ксения Чернега призналась в одном из интервью: «Скажу честно, сейчас, когда мы в целом согласовали позиции с заинтересованными министерствами, все меньше и меньше опасений, что законопроект будет пробуксовывать».

Согласно закону, с 1 января 2011 года религиозные организации смогут претендовать на объекты, ранее имевшие отношение к религии.

Правда, в законе прописаны и ограничения: в частности, его действие не распространяется на имущество религиозного назначения, которое относится к музейным предметам и музейным коллекциям, включенным в состав Музейного фонда РФ, либо документам Архивного фонда РФ или документам, относящимся к национальному библиотечному фонду. Объекты, которые находятся под охраной ЮНЕСКО, тоже возвращаться церкви не будут.

Тем не менее, под действие нового закона попадают тысячи историко-культурных объектов по всей стране. Например, в Калининградской области Русской православной церкви (РПЦ) передаются тевтонские средневековые замки и кирхи. По словам координатора акции в Москве Елены Новожиловой, это католическое, протестантское либо светское культурное наследие. «С процессом этой передачи связаны очень многие перегибы и злоупотребления. В этих объектах расположены учреждения культуры — капелла, областная филармония, некоммерческая организация «Дом-замок», фактически местный Дом культуры, краеведческий музей города Полесска и т.д. Все эти организации могут в любой момент оказаться на улице. Кроме учреждений культуры, еще и образовательные учреждения – ПТУ, школа-интернат», — цитирует Новожилову «Радио Свобода».

Кстати, именно жители западного анклава стали инициаторами проведения Всероссийской акции за сохранение культурной среды 19 декабря. В воскресенье акции протеста прошли в нескольких городах: Калининграде, Москве, Челябинске, Рязани, Архангельске, Краснодаре и Воронеже. Протестующие ставили своей целью остановить передачу религиозным организациям более 60 объектов, среди которых Рязанский кремль, здание бывшей Александро-Невской церкви в Челябинске, в которой расположен зал органной и камерной музыки, Соловецкий музей-заповедник.

«Ни один человек не пожертвует свое имущество на музей, а на церковь многие жертвуют»

«Эти акции понятны. В них в основном участвуют представители интеллигенции и музейные работники, так как уже были случаи, когда музеи выселялись из занимаемых зданий в совершенно неприспособленные помещения. К тому же есть много спорных моментов и противоречий: например, для музейщиков зажжение свечи перед древней иконой — это ужас, а для верующих людей это имеет символическое значение», — заявил BFM.ru замгендиректора Центра политтехнологий Алексей Макаркин, отметив, что у него противоречивое отношение к закону, который с одной стороны восстанавливает справедливость, а с другой, —плодит конфликты.

Однако депутат III и IV созывов Госдумы, а ныне президент Экспертно-аналитического центра по модернизации и технологическому развитию экономики Александр Чуев является сторонником реституции церковной собственности. «В свое время большевистское государство изъяло у церкви очень много имущества. Это не только здания и сооружения, но и предметы церковного богослужения, иконы и даже подсвечники. Поэтому принятие этого закона восстанавливает моральную и историческую справедливость», — заявил он BFM.ru.

Чуев считает, что буква закона распространяется на все конфессии, и не выделяет какую-то одну из них. «Если где-то в Калининграде была отобрана кирха, то, конечно, ее надо вернуть протестантам», — не сомневается эксперт.

Кроме того, он отметил, что сегодня многие экспонаты, которые хранятся в запасниках музеев, недоступны людям. Их передача церкви «даст им новую жизнь». То же самое относится к заброшенным угодьям, зданиям и сооружениям. «Это закон не только моральный, но экономически и социально нужный. Сегодня именно церковь является самым эффективным собственником, и она способна стать рачительным хозяином передаваемых ей объектов», — уверен Александр Чуев. Кстати, он в свое время выступал за отмену ст.14 Конституции, которая гласит, что Россия — светское государство, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

Александр Чуев говорит BFM.ru : «Многие музеи финансировались очень скудно и даже не могли провести качественно реставрацию [зданий и экспонатов]. Церковь может обеспечить их сохранение лучше, у нее больше для этого средств и возможностей. Ни один человек не пожертвует свое имущество на музей, а на церковь многие жертвуют. Но если есть хороший музей, то он может стать хорошим музеем и при церкви».

В дирекции Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника, здания и экспонаты которого являются одним из самых лакомых кусков для религиозной реституции, комментировать по телефону отказались. Алексей Макаркин пояснил, почему. «Когда в 2007 году Михаил Швыдкой возглавлял Федеральное агентство по культуре и кинематографии, он в декабре 2007 года уволил за нежелание вести диалог с церковью директора Рязанского кремля Людмилу Максимову, которая резко возражала против реституции. После этого была назначена новый директор, которая быстро провела нужные решения, и была затем переведена на другую работу. Нынешний директор — уже третья», — рассказал Алексей Макаркин.

По его словам, одна из проблем в том, что когда закон вступит в силу, то есть опасность, что никакие компромиссы между музейщиками и церковью уже будут невозможны и не нужны церкви. «Закон надо будет жестко исполнять, и речь будет идти уже о том, согласна ли церковь на какие-либо компромиссы», — опасается Алексей Макаркин.

Многие называют новый закон революционным: в нем впервые закреплено, что недвижимое имущество и земельные участки могут передаваться церкви не только по договору безвозмездного пользования (как это было раньше), но и на правах собственности.

Год назад в одном из интервью Ксения Чернега рассказывала: «Желание Церкви иметь здания храмов и монастырей в собственности исходит из того, что собственность является наиболее абсолютным, полным по своему содержанию видом права, то есть собственник обладает необходимой полнотой прав в отношении имущества, он может не только пользоваться этим имуществом, но и распоряжаться им, к примеру, сдавать в аренду».

Она поясняла, что реституция национализированных некогда земельных участков не предусмотрена Земельным кодексом. Поэтому земли храмам и монастырям в исторических границах не возвращаются — землеотводы производятся заново. «Если же земля пустует и на ней нет никаких построек, либо если она застроена какими-то объектами советского периода, не имеющими религиозно-благотворительного назначения, то возможны только выкуп или аренда такого земельного участка. То же самое и с землями сельскохозяйственного назначения», — говорила Ксения Чернега.

В новом законе закреплено: земельный участок, на котором расположено имущество религиозного назначения, предоставляется бесплатно или на правах безвозмездного срочного пользования. По некоторым оценкам, религиозные организации хотели бы получить в собственность 3 млн гектаров по всей стране, главным претендентом на получение земель является РПЦ. Понятно, что это повлечет за собой аналогичные требования иных религиозных конфессий, которые придется удовлетворить. Иначе в многоконфессиональных районах, например, Северного Кавказа неизбежно возникнет напряженность.

Многие эксперты считают, что принятие закона о религиозной реституции нужно не только конфессиям, но и власти: он, по мнению экспертов, является дополнительным инструментом контроля, как за привилегированной Церковью, так и за элитами, которые демонстрируют лояльность РПЦ Московского патриархата.

Клирики смогут баллотироваться

РПЦ со своей стороны пытается упрочить свои позиции и на других направлениях. Так, она может разрешить священникам баллотироваться на выборах при «крайней церковной необходимости» — это следует из документа, одобренного в первом чтении президиумом Межсоборного присутствия РПЦ на прошлой неделе.

«В данный исторический момент иерархи и священнослужители не могут выдвигать свои кандидатуры на выборах в любые органы представительной власти любых стран и любых уровней (общегосударственные, региональные, местные). Исключения из этого правила могут делаться только по соображениям крайней церковной необходимости», — решили члены президиума, и их поддержал Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

В этом случае священный синод или синод самоуправляемой Церкви, говорится в тексте документа, определяет лиц для участия в выборах в органы государственной власти и в индивидуальном порядке дает на это благословение.

Протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата, рассказал BFM.ru : «Теперь это предложение будет обсуждаться в епархиях, откуда поступят отклики, и дальше будет обсуждаться на президиуме Межсоборного присутствия РПЦ и, очевидно, на Архиерейском соборе. Пока это только тема для дискуссий».

По его словам, что такое «крайняя церковная необходимость», будет решать Синод Московского патриархата или Синод самоуправляемой церкви украинской, молдавской, эстонской, латвийской или иной. «Речь не идет о том, что каждый священник получит разрешение немедленно баллотироваться в органы власти. Если возникнет крайняя церковная необходимость, Синоды, и только они, могут дать благословение на то, чтобы священник баллотировался в тот или иной представительный орган».

Андрей Кураев, протодиакон, профессор Московской духовной академии, сказал в беседе с BFM.ru, что по церковным канонам клирикам не разрешено участвовать в выборах и быть представителями власти. Но исключения бывали: он напомнил, что в 1989 году Патриарх Пимен был народным депутатом Верховного Совета СССР (его выдвинул Советский комитет мира) и в том же году от Советского Фонда милосердия и здоровья депутатом Верховного Совета был избран митрополит Ленинградский Алексий (который 6 июня 1990 года стал Патриархом).

«Тогда это было необходимо, потому что вместо ленинского закона о свободе совести принимался новый закон (закон «О свободе вероисповеданий»), и священнослужители должны были присутствовать при этом. Они выполнили свою миссию и ушли из законодательной власти», — сказал Андрей Кураев.

Он также привел пример: в 2000-е годы священнослужители в Украине были депутатами Рады. Стоит вспомнить и тот факт, что Патриарх Московский и всея Руси Алексий II поддерживал связь с депутатами: так, 4 июня 2004 года он побывал на заседании Госдумы и призвал депутатов взаимодействовать с церковью при принятии законов. В частности, он высказал недовольство принятым тогда законом о митингах, посчитав, что он ограничивает церковную деятельность.

РПЦ в последнее десятилетие настаивала на введении в российских школах «Основ православной культуры» (ОПК) и института капелланства в армии. Когда президентом был Владимир Путин, эти вопросы находились в стадии обсуждения. При Дмитрии Медведеве ОПК вошло в единый образовательный стандарт, он же санкционировал участие религиозных организаций в социальной сфере. Но и этого оказалось недостаточно.

«Решение президиума Межсоборного присутствия РПЦ о возможности клириков избираться учитывает, что Русская православная церковь — институт глобального мира. Но что в одной стране хорошо, то в другой недопустимо. Поэтому никакого диктата из Москвы не будет, каждая епархия будет сама решать: что такое «крайняя церковная нужда» и стоит ли клирикам избираться», — резюмировал Кураев.