Конец эпохи дешевой еды: бомба замедленного действия

Еда в мире продолжит дорожать. Для одних это выльется в растущие суммы чека в супермаркете, для других — в революции и беспорядки. Что мы будем есть и сколько за это платить, BFM.ru рассказал главный экономист ФАО Абдолреза Аббасян

Еда в мире продолжит дорожать, и возврат к ценам, по которым мы покупали продукты в магазинах еще несколько лет назад, уже невозможен. Сахар в этом году взлетел до уровня, которого не было почти 30 лет, стоимость пшеницы с июня прошлого года выросла вдвое. Проблема не только в высоких ценах, но и высокой волатильности рынка: ситуация нестабильна со всеми видами сельхозпродукции. Для одних отражением этой тенденции является постоянно растущая сумма чека в супермаркете. Для других подорожание еды оборачивается народными выступлениями и революциями. Что мы будем есть и сколько за это платить? Об этом в интервью BFM.ru рассказал Абдолреза Аббасян (Abdolreza Abbassian), главный экономист Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО).

— Давайте начнем с последних сообщений из Японии. Власти этой страны обеспокоены тем, что из-за информации о повышенном уровне радиации в некоторых продуктах в районе аварийной АЭС «Фукусима» люди перестанут покупать еду из Японии. ФАО пыталась просчитать влияние событий в Японии на рынок продовольствия?

— Пока слишком рано говорить, какими могут быть эти последствия. Но нужно понимать, что Япония — один из ведущих импортеров продовольствия, крупнейший импортер кукурузы. По объему импорта пшеницы она также занимает примерно пятое или шестое место в мире и в значительном объеме закупает на внешнем рынке соевые бобы. Возможно, будут какие-то задержки в закупках или снижение спроса, например, на мясные продукты. И возможно, это будет сказываться на экспортных ценах, по меньшей мере, в течение недели-двух. Можно ожидать, что цены пойдут вниз. Трудности связаны с системой распространения, со сбоями в связи и транспортными проблемами в районах, пострадавших от землетрясения и цунами.

— Даже если стоимость некоторых продуктов на мировом рынке из-за событий в Японии несколько снизится, очевидно, что это временное явление. Тенденция же такова, что еда в мире дорожает. Впрочем, есть и другое мнение: продукты питания стоят дешево, ведь подавляющее большинство из нас ест недорогие, не слишком качественные и не слишком здоровые продукты из супермаркетов, а качественная еда обошлась бы нам намного дороже. Какая из этих двух точек зрения ближе к истине?

— Без сомнения, эпоха дешевых продуктов закончилась. Если говорить о спросе, то он зависит от уровня доходов и численности населения. Со стороны предложения это изменения экономического и политического курса, ресурсные ограничения, факторы производства и сбыта. Поэтому не приходится ожидать возврата к низким ценам, которые были несколько лет назад, и хотя хотелось бы надеяться, что чрезмерное подорожание в некоторых продуктовых категориях не сохранится надолго, тем не менее, цены будут оставаться высокими.

— Цены на какие продукты, кажущиеся нам сейчас чрезмерно высокими, в ближайшие годы станут нормой?

— Особенного внимания требуют те культуры, запасы которых наиболее ограничены, в частности, соевые бобы и кукуруза. Особенно кукуруза. Предварительные оценки по урожаю пшеницы довольно благоприятны, хотя возможно любое развитие событий. Трудно представить, чтобы цены на пшеницу и кукурузу были одинаковыми. Поэтому можно иметь хорошие виды на урожай пшеницы, но для кукурузы в долгосрочной перспективе, чтобы восстановился нормальный уровень цен на этом рынке, просто хороших прогнозов недостаточно, нужны очень хорошие прогнозы.

Если говорить о какой-то одной культуре, по которой необходимо принимать меры для улучшения ситуации с предложением, то это кукуруза, потом — соевые бобы и пшеница. Среди прочих сырьевых продуктов, с которыми связана довольно высокая неопределенность, я бы упомянул сахар, здесь многое будет зависеть от ситуации в Бразилии и опять же цен на нефть — с учетом двух направлений использования сахара в Бразилии. В целом, на наш взгляд, ситуация очень нестабильная и неопределенная по всем категориям сельхозпродукции, и даже если в каком-то месяце происходит снижение, в другом может произойти возврат на прежние уровни. И в ближайшее время эти обстоятельства не исчезнут. Поэтому «Большая двадцатка» включила вопросы продовольствия в свою официальную повестку как одну из важнейших тем. И дело не столько в уровне цен, сколько в волатильности.

Взаимосвязи с другими рынками делают прогнозирование крайне сложным. Возьмите события в Японии. Глобализация превратила весь мир в одну маленькую деревню, рынки очень взаимозависимы. И знание текущей ситуации в каком-то одном секторе или регионе не позволяет определить дальнейшие его перспективы, если не знать, что происходит на других рынках.

— Рост стоимости продовольствия происходит относительно синхронно во всем мире либо есть какие-то регионы, которые в силу тех или иных причин выбиваются из общей тенденции и еда там дорожает быстрее или, наоборот, медленнее?

— Продовольственная инфляция в 2010-2011 году наблюдалась повсеместно, за редким исключением, например, в Центральной и Южной Африке, где ситуация с предложением базовых продуктов была очень благоприятной благодаря рекордным урожаям. Но в целом инфляция была высокой, в большинстве регионов она выражалась двухзначными показателями.

— Правомерно, говоря о нынешней стоимости продовольствия, употреблять термин «кризис»? Или же в полосу полномасштабного продовольственного кризиса мир еще не вступил?

— Важно понимать различие между продовольственной инфляцией и продовольственным кризисом. Кризис означает, что для значительной социальной прослойки продуктов питания не хватает или цены на них настолько высоки, что они просто недоступны. Сегодня это не так. В мире почти 1 млрд голодающих, но эта цифра существовала и тогда, когда цены были намного ниже нынешних. То есть это вопрос экономики и доступа к продовольствию.

Новые проблемы из-за стремительного подорожания продовольствия в 2010/11 были бы возможны в том случае, если население в городах действительно начнет жаловаться, что продукты для них уже недоступны. Пока этого не происходит в масштабах 2007/8 года, чтобы можно было обоснованно характеризовать ситуацию как продовольственный кризис.

Но это не значит, что повторения не будет. Это как бомба замедленного действия. Все может измениться завтра. Мы очень тщательно проводим различия между текущей ситуацией и 2007/08 годом по ряду факторов, начиная с низких цен на нефть по сравнению с 2008 годом и наличия обильных запасов риса, являющегося важнейшим базовым продуктом в Азии.

Таким образом, есть ряд причин, по которым ситуация сейчас более контролируемая, но следует предупредить: нельзя на это полагаться, так не может продолжаться, необходимо увеличить темпы производства, чтобы обстановка была под контролем. Бедные страны, которые аккумулируют финансовые ресурсы, чтобы закупать продовольствие на рынке, могут так поступать лишь до определенной степени, потом все это подорожание будет ощущать на себе местное население, что может спровоцировать новую волну беспорядков и кризисов. Это очень серьезная угроза.

Пока же ответом на ваш вопрос будет «нет». Сейчас ситуация не такая, как в 2008 году, но необходимо искать решения, чтобы снизить цены. Чем дольше цены будут сохраняться на таком уровне, тем выше риски кризиса в перспективе.

— Когда глобальный спрос на продовольствие превысит его производство? Или же это уже произошло?

— Производство более или менее поспевает за спросом. Несмотря на некоторые трудности в последние несколько лет, в долгосрочной перспективе, по нашим оценкам, благодаря технологическим достижениям и вопреки ресурсным ограничениям, уровень сельхозпроизводства будет достаточным для того, чтобы обеспечивать растущие потребности в продовольствии и биотопливе.

Прогнозы ФАО отнюдь не пессимистичны. Но возможности и фактическая реализация — это не одно и то же. Проблема не в наличии необходимого потенциала, а в отсутствии стимулов для инвестиций. Сейчас, когда цена высока и будет оставаться высокой, мы ожидаем притока инвестиций в отрасль и восстановления ее конкурентоспособности, а если сектор будет конкурентоспособен, производство будет вполне соответствовать спросу в перспективе 50 лет.

— Лет 10 назад было сломано много копий из-за использования в сельском хозяйстве ГМ-технологий, которые, как утверждалось, помогут накормить мир. Сейчас эти разговоры как-то поутихли.

— Проблема генетически модифицированных культур вызывает много споров. Действительно, генно-модифицированные продукты помогают выровнять урожайность, снизить ее колебания. Была отмечена тенденция роста урожайности культур благодаря использованию генетически модифицированных семян. Следует ли использовать генные технологии, например, для решения продовольственной проблемы стран с недостаточно высоким уровнем производства, например, в Африке?

Позиция ФАО в данном случае такова: мы не говорим, что ГМ-продукты — это плохо. Но меньше всего хотелось бы прибегать к этому варианту, поскольку существует масса возможностей для повышения урожайности, которые можно использовать, прежде чем обратиться к генным технологиям. Например, если речь идет о маленьком хозяйстве в Африке, где нет воды и тракторов, а вы думаете, что генные технологии могут решить проблему, то это ошибочно. Другое дело, если мы говорим о сложившейся системе и огромном сельхозпредприятии в США или ЕС, где все эффективно и отлажено. В этом случае ГМ-технологии могут принести дополнительный выигрыш. Между этими двумя примерами огромная разница, и она определяется не различием в урожайности, а факторами производственной системы.

Именно поэтому ФАО не спешит рекомендовать ГМ-материалы, и речь сейчас даже не о научных соображениях. Мы не ученые, чтобы говорить о причинах, связанных с рисками для здоровья и окружающей среды. Допустим, что их нет, иначе американцы не стали бы разрабатывать эти технологии. Это сейчас только допущение. Причина не в этом. ФАО четко заявляет, что бедным странам предстоит еще многое сделать в своей сельскохозяйственной системе, прежде чем можно будет рассматривать вопрос о генно-модифицированных культурах.

— Возвращаясь к вашему прогнозу о том, что производство в ближайшие 50 лет сможет удовлетворять спрос. А что будет происходить с ценами на продовольствие не через полвека, а, скажем, в следующем году? Или через 5 лет? После 2020 года?

— ФАО не делает краткосрочных прогнозов, но ежегодно публикует оценки на 10 лет в докладе OECD-FAO Agricultural Outlook. В июне прошлого года мы опубликовали прогнозы до 2019, сейчас мы готовим новый доклад, который выйдет в июне и будет охватывать перспективу до 2020.

В этом докладе даются прогнозы о ценах базовых культур, продуктов мясного и молочного животноводства. В целом в этом обзоре подтверждается то, о чем я уже говорил: мы ожидаем сохранения высоких цен, выше исторических средних. Со временем есть тенденция к повышению их в реальном выражении по всему рынку продовольственных товаров. Эта тенденция будет еще более выраженной, если цены на нефть существенно превысят прогнозируемые значения. Мы в своих расчетах использовали очень умеренные оценки по нефти — в пределах 95-100 долларов, не более. Но вполне вероятно, что нефтяной рынок будет существенно превосходить эту планку, и тогда ожидаемые значения продовольственных цен на период до 2020 года в итоге будут выше.

— Из многих уважаемых институтов звучат прогнозы о 150-200 долларах за баррель.

— Я не аналитик в сфере нефтяного рынка и не могу сказать, достигнут ли цены на нефть 200 долларов за баррель. Мы говорили с экспертами нефтяного рынка, и даже до начала конфликтов на Ближнем Востоке и в Северной Африке на перспективу четыре-пять лет звучали прогнозы до 140-150 долларов за баррель.

Помимо того, что высокая цена на нефть означает финансовую нагрузку для стран-импортеров энергоносителей, она сказывается и на ценах продовольственного сырья, в частности зерновых. Самое очевидное, что она влияет на транспортные расходы и цену производства, в том числе через стоимость удобрений. Еще более важно влияние на фьючерсном рынке, где энергоносители входят в общие (сырьевые) индексы. Многие из них при большой доле энергоресурсов в составе также могут также включать и зерновые, поэтому подорожание нефти будет повышать и цены продовольственных культур. Нельзя исключать этот важный фактор.

Кроме того, не стоит забывать о биотопливе. Даже при текущих ценах [на зерновые — BFM.ru] в этот сектор направляется значительный объем зерна. И производить этанол прибыльно, даже в условиях подорожания зерна. А если нефть будут стоить более 120 долларов за баррель, то и без субсидий производство этанола будет процветать и расширяться, создавая угрозу для продовольственного сектора из-за возможного переключения все большего объема сельхозкультур на потенциально более выгодное производство биотоплива. Таковы угрозы и вероятные сценарии.

О дорогом продовольствии как факторе политической нестабильности и оценках ФАО российского эмбарго на экспорт зерна — во второй части интервью Абдолрезы Аббасяна, которая будет опубликована во вторник.