Между делом — откровения в Toyota Alphard. Часть третья с Максимом Белоусовым
Лента новостей
Разговор с Максимом Белоусовым, управляющим директором компании «Москва – Harley-Davidson»
Максим Белоусов, управляющий директор компании «Москва – Harley-Davidson» согласился на интервью в нашей «передвижной студии». Ему хотелось почувствовать себя в роли пассажира. Мы предоставили ему такую возможность. Мне же хотелось услышать его профессиональную оценку нового автомобиля бизнес-класса Toyota Alphard.
— На заднем сидении непривычно?
— Очень непривычно. Я человек, который ездит или на мотоцикле, или на переднем сидении. Но здесь мне нравится, просторно.
— Что скажете про светлый салон?
— Первое, что приходит в голову, — непрактично. Но у нас мозг испорчен этой практичностью, непрактичностью. Выглядит это шикарно, очень хороший оттенок. Мне очень нравится. От практичности лучше уходить. С точки зрения эстетики — нравится.
— Почему у нас такая нелюбовь к сливкам, к белому салону? К светлой обуви тоже.
— Черный и темно-синий до недавнего времени были основными цветами в одежде на наших улицах. Я сам люблю черный цвет, автомобили черные. Мы первые два года продавали только черные мотоциклы. Правда, в последнее время все меняется, и это меня не может не радовать. Кстати, салон цвета кофе с молоком ложится в тенденцию смены настроений.
— Почему существует два мира, два детства? Иностранцы — те, кто зарабатывают миллиарды, — выглядят всегда крайне расслабленно и очень скромно. Ощущение, что они не обставляют себя роскошью, что они отшельники. А почему у нас необходимо демонстрировать богатство?
— Вопрос демонстрации. Иностранцы разные бывают. Америку можно вспомнить, Ближний Восток, Южную Африку. Это тоже иностранцы. Вопрос в истории и как долго люди этот стиль вырабатывали. У Европы многовековая культурная традиция. В Америке и Европе самореализовываться за счет внешних атрибутов считается дурным тоном, подобное может произойти и у нас. Просто у нас богатые в первом поколении, реже во втором. Как правило, они потомки достаточно бедных людей.
К тому же отсутствие внутренней культуры приводит к тому, что первое, что приходит в голову, — выразить себя в статусных материальных вещах. Но даже сейчас при общении с людьми этого круга я вижу, что ситуация меняется. Происходит пресыщение вещами. Этим уже не удивить. Есть люди, которые продолжают — все дороже и дороже. Но все же часы или обувь теперь не самое главное. Ваше поведение, уровень вашего образования, манера ведения дел, репутация — это более важные вещи. Должно прийти понимание, что это намного важнее, чем Bentley, например. Поколение детей тех людей, которые стали зарабатывать деньги в начале 1990-х, — вряд ли мы их сможем отличить от лучших европейских или американских представителей.
— У меня есть ощущение, что родители, которые потом и кровью зарабатывали свой капитал, настолько переживают из-за нехватки времени для общения с детьми, что материальным образом этот комплекс компенсируют. Покупают роскошные квартиры, Bentley. А дети не видят за этим ценности. Более того, когда родители уйдут, дети не будут подготовлены к пошаговому личному движению вперед.
— Это ошибка многих родителей. Мне 44 года, у меня двое детей. Старшей 17 лет. Они, наверное, не самые избалованные дети. Но в то же время я помню, с каким трудом то немногое, что было у меня и моего брата, нам доставалось. Тогда я мог это оценить. Видел, что это очень трудно. А современные дети воспринимают огромный выбор всего и ценность этого не ощущают. Воспринимается это как должное. Может быть, и хорошо, что это есть. С другой стороны, это должно настораживать. Меня, например, настораживает. Я вижу, что дети растут нормальными людьми. Но я также вижу, что есть вещи, которые воспринимаются ими как само собой разумеющееся. Люди не прикладывают никаких усилий. Я смотрю на людей, с которыми общаюсь, и не могу сказать, что это глобальная тенденция. Скорее, наоборот. Приходит понимание, что ты сам из себя должен что-то представлять. На тебе может быть все, что угодно надето, но ты при этом не становишься интересным человеком. Многие дети моих знакомых уже задумываются над этим. Ситуация меняется.
— Чего хотят добиться ваши дети?
— Старшая дочь готовится поступать в очень серьезный институт, в МАРХИ. Она хорошо рисует, чертит. Ей это нравится и что-то уже стало получаться. Она делает это осознанно. Я в ее возрасте был абсолютным разгильдяем. В это время мы с братом жили одни, родители были далеко, работали. Я в значительной степени плыл по течению. Это был 83–84 год.
Тогда время было непонятное. Мозги работали по одним законам, вокруг было другое.
Про младшего сына не могу пока сказать ничего. На мой взгляд, он ленивый парень. Хотя очень хороший. Он меня напоминает. Моих усилий как отца понадобится больше.
Дочь радует в данный момент, ну а сын — посмотрим.
— Вам, наверное, и в голову не приходило работать в Harley-Davidson. Или мечтали об этом?
— Я мечтал, но не понимал, как это может произойти. А произошло достаточно случайно. Я был вице-президентом российской биржи, занимался деривативами, фондовым рынком. Я тогда не так выглядел, как сейчас. У меня была служебная «Волга» с водителем, ходил с портфельчиком, в галстуке. Но в душе я был рок-н-ролльным парнем. Мне всегда эта эстетика нравилась. Любил мотоциклы.
С биржей тема закрылась в 1998 году, тогда она у многих закрылась. За два года до этого я стал членом совета директоров биржи. Пришел домой, дома пусто, семья на отдыхе. Включил телевизор, шел фильм «В погоне за тенью» с Чарли Шином. Крутые мотоциклы. Я взял бутылочку пива. Смотрел на экран и про себя думал: «Вот это жизнь!» В этот вечер я подумал, что надо что-то сделать. Подошел к джинсовой куртке и оторвал рукава, получилась жилетка. Лет через пять уже, когда мне стукнуло 35, раздался звонок. «Меркурий» открывает первое дилерство Harley-Davidson. Это звонил мой товарищ по детству, который в то время заведовал в «Меркурии» этим направлением. На место было 5 человек, но я сказал, что всех порву. Хотя я потерял в деньгах в тот момент, но ужасно загорелся. В нужное время в критичный возраст пришло то, о чем я мечтал с детства. Мечты материальны. Девятый год, как я в этой теме, и не жалею.
Во время разговора Максим очень внимательно разглядывал салон, изучал все опции на сидениях. Потом произнес: «Мне комфортно как пассажиру».
— Вы для себя в Alphard что-нибудь изменили бы?
— Для пассажира я бы ничего не менял. Смотрю по сторонам — тут много нашпиговано. Это Toyota. Качество отделки, пластик, кожа.
— Это машина бизнес-класса, это сегмент лакшери?
— Да.
— Есть ли что-то такое, до чего она не дотягивает в этом смысле?
— Единственный момент… Не то, что это минус... Toyota — бренд. В большинстве случаев он не ассоциируется. Когда мы говорим о лакшери, мы другие бренды представляем. Бренды становятся заложниками своего имени. Бренды, у которых есть история. И качество, и функционал, и отделка, комфортабельность этой машины — все это соответствует лакшери. Просто потребитель сначала, не попробовав, не ассоциирует Toyota с лакшери. Это вопрос больших усилий продвижения этого автомобиля. Люди должны просто попробовать.
Если брать «Харлей», то здесь люди заложники стереотипов. Когда мы начинали, было два момента, которые мы развенчивали. Первый — все корреспонденты говорили, что это Харламов и Давыдов. Это старая легенда, что два наших эмигранта создали этот бренд. Это не смешно уже, когда от каждого второго такое слышишь. Когда говорил, что это Харлей и три брата Дэвидсона, — пропадала аура, что это наши ребята сделали. Второй момент — полная убежденность людей, что «Харлей» — это архаика, это отсутствие качества, отсутствие ресурса у техники, что это тяжело, неудобно. Мы сначала болезненно это воспринимали. Был период, когда это все имело место. Но я знаю, как с этим боролся Харлей и чего он добился. Дальше я понял, что бесполезно людям объяснять, большинство на нем не ездило. Или ездили на мотоциклах, которые были выпущены 20-30 лет назад. Масло у них текло, нормально они не обслуживались. Все это вело к тому, что создавалось впечатление текущего, ломаюущегося мотоцикла.
Люди должны больше ездить. Весь стафф мой ездит на «Харлеях». Чтобы сами знали, что они продают. Кто-то приобрел уже эту технику. Они могут говорить с клиентами не теоретически. «Харлей» — это не лакшери бренд. Хороший премиум. Но может быть больше лакшери в России, в Восточной Европе в силу цены на эту технику. В Америке — это массовый бренд, массовый премиум. Есть разные отзывы, но для большинства откровение, что это и качество, и простота в обслуживании.
— Назовите тех, кого вы считаете лакшери?
— Поскольку я в автомобильном бизнесе… Это Bentley, безусловно. Это авто абсолютно лакшери. Достаточно посмотреть на эту машину, на историю компании. Про цену я даже не говорю. Это тот редкий случай, когда машина того стоит. История, качество, комфортабельность, мощь. Еще Ferrari — никто не усомнится. Несколько иная категория людей на них ездит и для другого существуют эти автомобили.
Для меня роскошь — это возможность путешествовать и смотреть мир. Получать роскошь новых впечатлений. Вы говорили о мечте — она связана с мотоциклами. Это кругосветное путешествие на «Харлее».
«Харлей» есть, умение есть, желание есть. Но катастрофически не хватает времени. И бюджет должен быть мощный, если это делать.
— Сколько это может стоить?
— Трудно сказать. Зависит, от того, где вы живете. Но это не один десяток тысяч долларов.
Но я это сделаю. Я был близок к этому в 2008 году, перед кризисом. Продажи шли хорошо, три моих товарища собирались ехать, разработали маршрут. Я в хэд-офис даже сообщил... Они спросили, сколько тебя не будет? Я ответил, месяца три. Они сказали, а кто в лавке останется, кто будет рулить…
А сейчас два моих хороших товарища это делают — они уехали в октябре. У них странный маршрут — они то в Южной Африке, то в Австралии, то в Европе. Я им по-хорошему завидую. Они вернутся к лету. У них есть время.
Тебе кажется, что ты руководишь «Харлем», сплошной фан. А это не так. Такой же бизнес, как все остальные. Много отчетов, бумажной работы. Просто это связано с тем предметом, который тебе нравится. Это скрашивает картину. Но времени не хватает.
— Для вас самое дорогое — это время...
— Да, наверное. И не для меня одного. Каких бы материальных возможностей у вас не было, если у вас не будет времени...
А времени с каждым годом все меньше. Приходится часто отказываться от чего-то. Рутины много. У людей не праздных самое ценное — время.
