Адвокат Васильевой: «Сердюков не прятался ни за чью спину»

Защитник главной фигурантки дела «Оборонсервиса» Александр Гофштейн в эксклюзивном интервью BFM.ru опроверг информацию о том, что бывший министр обороны Анатолий Сердюков на допросе в СКР якобы «сдал» свою подчиненную

Бывшая глава департамента имущественных отношений Минобороны Евгения Васильева уже два месяца находится под домашним арестом. По решению Хамовнического суда Москвы обвиняемой в мошенничестве по громкому делу «Оборонсервиса» запрещено общаться с прессой, а также со свидетелями, подозреваемыми и обвиняемыми. Также ей нельзя вести переписку в Интернете, получать или отправлять почтовую корреспонденцию.

Эксклюзивное интервью BFM.ru дал ее адвокат Александр Гофштейн. Он развеял слухи о том, что Анатолий Сердюков на допросе в Следственном комитете будто бы «сдал» свою подчиненную, опроверг распространённую в СМИ информацию об имуществе, изъятом у Васильевой во время обыска, а также заметил, что вовсе не считает домашний арест справедливой мерой пресечения для своей подзащитной и намерен добиваться его отмены.

— С самого начала возбуждения уголовного дела «Оборонсервиса» пресса называла вашу доверительницу основной фигуранткой. Насколько справедливо это утверждение?

— Что касается этого наименования, я его оставлю тем, кто его изобрел. В юриспруденции ничего такого нет. Васильева является одной из обвиняемых по этому делу. При этом, уж коль скоро мы говорим о ее статусе, нужно сказать, что с самого начала предварительного следствия и даже еще до его начала — в ходе доследственной проверки — Васильева занимала последовательную категорическую позицию: она не совершала никаких правонарушений, никогда не получала каких-либо незаконных указаний от министра обороны и никогда ничего незаконного не просила делать своих подчиненных.

— После того, как 12 января на допросе в Следственном комитете побывал бывший министр обороны Анатолий Сердюков, в СМИ прошла информация о том что он заявил: за допущенные нарушения должны отвечать его подчиненные. Источник агентства «Интерфакс» даже сделал вывод о том, что таким образом он попытался «перевести стрелки» на Евгению Васильеву. Так ли это?

— У меня нет данных, подтверждающих такую точку зрения. Насколько мне известно из комментариев моего коллеги, адвоката Генриха Падвы, оказывавшего юридическую помощь свидетелю Сердюкову, он не прятался ни за чью спину. Сердюков прямо заявил о том, что он как министр обороны всегда действовал в соответствии с законом и что ему не известно о каких-либо нарушениях, допущенных при отчуждении имущества его подчиненными.

— Васильеву окрестили «фавориткой» Сердюкова в его бытность министром. Говорят, вашу подзащитную связывали не только деловые отношения с ним.

— Отношения моей подзащитной с кем-либо очень далеки от предмета уголовного дела, а если так, то меня как ее защитника эти обстоятельства совершенно не интересуют. Поэтому высказаться по этому поводу я не могу.

— Но ведь, как известно, квартира Васильевой по какому-то невероятному совпадению находится под квартирой Анатолия Сердюкова. Правда ли, что когда у нее проводился обыск, бывший министр при этом присутствовал?

— О месторасположении квартиры Сердюкова мне тоже ничего не известно. А что касается лиц, которые присутствовали при обыске, то они в соответствии с законом, были названы в ходе обыска. Так вот, бывшего министра обороны Сердюкова в этом перечне нет.

— Была информация, что во время обыска у Васильевой изъяли чуть ли не полторы тысячи ювелирных изделий, а также картины Репина, Васнецова, Айвазовского. Так ли это? Были ли основания для изъятия всего этого?

— Что касается картин выдающихся русских художников, то это чей-то вымысел. Причем я обращаю ваше внимание на то, что следствие таких заявлений не делает. Делают же их какие-то существующие около следствия круги, которые, видимо, заинтересованы в нагнетании истерии и во введении населения в заблуждение. Они распространяют эти слухи, я бы даже сказал — басни. Дело заключается в том, что у Васильевой изъяли так называемые интерьерные полотна малоизвестных, а точнее, никому не известных художников весьма и весьма скромной стоимости. Все остальное про Репина и Айвазовского — полное, абсолютное вранье.

— А были ли основания изымать эти картин? Как вы думаете, зачем они понадобились следствию?

— Я убежден, что, прежде всего, вообще отсутствуют основания считать Евгению Николаевну Васильеву причастной к какому-либо криминалу. По моему мнению, отсутствуют основания и для того, чтобы усмотреть в сделках по отчуждению имущества какой-либо криминал. При таких обстоятельствах, я убежден, не было оснований для того, чтобы изымать имущество.

— А про украшения — это правда?

— Насколько я знаю, у нее действительно изъяты ювелирные украшения. Но я сам не присутствовал при этом.

— Может быть, следователи подозревают, что они были куплены на преступные доходы?

— Мне сложно сказать. Я не могу подтвердить, что у следователей есть такие подозрения. Они вслух ничего такого не высказывали. Должен заметить, что они вели и ведут себя очень корректно. Не буду додумывать за них.

— С 23 ноября ваша подзащитная находится под домашним арестом. Многих удивила столь мягкая мера пресечения. С чем это было связано, ведь другие фигуранты — Екатерина Сметанова и ее муж Максим Закутайло находятся в СИЗО?

— На этот вопрос, с моей точки зрения, уже исчерпывающе ответил президент Владимир Путин на пресс-конференции по итогам года. Он сказал, что те, кто сейчас негодует по поводу мягкости меры пресечения Васильевой, одно время кричали, рвали глотку за то, что предпринимателей не нужно сажать, что лиц, которые обвиняются в совершении преступлений, связанных с коммерческой деятельностью, не нужно лишать свободы до приговора суда. Теперь, когда эта норма внедряется, говорят: «Нет, им место только в тюрьме». Это сказал президент, мне к этому добавить нечего. Я убежден, что и мать двоих детей Сметанова достойна такой же участи — домашнего ареста, что она неоправданно жестоко помещена под стражу. А в отношении Васильевой, я считаю, был соблюден именно закон, а не задействован какой-либо административный ресурс.

— Во время рассмотрения Мосгорсудом кассационной жалобы на избрание меры пресечения Васильевой представитель прокуратуры говорил о том, что ей предъявлены три эпизода мошенничества. Дело с тех пор не пополнилось новыми эпизодами?

— Других обвинений ей не предъявлено.

— Сметанова и Васильева бывшие однокурсницы. Их даже считают подругами и говорят, что это именно Васильева пригласила Сметанову на работу в Москву на должность руководителя центра правовой поддержки «Эксперт», через который и проходили многие сделки по продаже объектов Минобороны. Насколько, по вашим данным, это соответствует действительности?

— Я не имею такой информации. Как это часто бывает, внешне у них отношения ровные, но в чужую душу не заглянешь. В данном случае больше ничего сказать не могу.

— По официальной информации Следственного комитета, 12 декабря Екатерина Сметанова заключила сделку со следствием. Ее защищает адвокат, бывший работник военной прокуратуры, который не общается с прессой. Вы не опасаетесь, что Сметанова даст обвинительные показания на вашу подзащитную?

— Согласно нашему закону, ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы. Оно может исходить от Сметановой, еще от каких-либо граждан. Но мы надеемся, что органы предварительного следствия, как их обязывает закон, будут воспринимать эти доказательства не в отдельности, а в их совокупности. И мы убеждены, что совокупность тех доказательств, которые собираются и еще будут собраны — а ведь руководство Следственного комитета говорит о том, что следствие продолжается и намечен очень большой круг следственных действий, — независимо от того, что сказала или что скажет Сметанова, будут свидетельствовать только об одном: о строгой законности сделок по отчуждению имущества.

— По вашему мнению, на какое наказание может рассчитывать Сметанова, если ее дело дойдет до суда и будет заслушано в особом порядке?

— Должен подчеркнуть, что не располагаю данными о совершении Сметановой какого-либо преступления. А наказание — институт вторичный. По информации, которую имею я, Сметанову не за что сажать.

— Но ведь сделка со следствием предполагает признание вины…

— Я не видел ни досудебного соглашения Сметановой со следствием, ни документов, где бы содержалось признание ею вины. И как юрист говорить отвлеченно о таких ответственных делах я не могу.

— А Евгения Васильева дает ли какие-либо показания или предпочитает хранить молчание?

— Васильева на протяжении полугода многократно была допрошена органами следствия и теми органами, которые проводили доследственную проверку — и как свидетель, и как обвиняемая. И в обоих этих качествах она давала последовательные, исчерпывающие, обширные показания. Кроме того, у нее отбирались и объяснения. И только исчерпав круг сведений, известных ей о сделках по отчуждению имущества, она сказала, что больше ей сказать нечего. Сейчас она предпочитает ограничиться ранее сказанным.

— Проходила неофициальная информация, что против Сердюкова дали показания и Екатерина Сметанова, и Дмитрий Митяев — ее преемник на посту центра «Эксперт», который был преобразован в компанию «Мира». Вам что-то об этом известно?

— Абсолютно ничего. Я знаю о деятельности Анатолия Эдуардовича Сердюкова от своей подзащитной, которая многократно заявляла следователю и рассказала об этом мне, что за все время ее работы в Министерстве обороны она никогда не получала каких-либо незаконных указаний от министра. Она утверждает, что он в своей деятельности и в отношениях с подчиненными, которым, конечно, давал распоряжения в силу своего статуса, руководствовался только одним — заботой о государственных интересах.

— То есть вы считаете, что оснований для перевода Сердюкова в разряд обвиняемых нет?

— Убежден, что такие основания отсутствуют.

— А могут ли, на ваш взгляд, на следствие оказать давление, использовать все тот же административный ресурс, который помешает перейти ему в разряд обвиняемых или, наоборот, потребовать, чтобы Сердюкову предъявили обвинения?

— Вновь напомню высказывания президента страны на пресс-конференции. Тогда было всенародно заявлено, что не имеется ни желания, ни намерений что-либо скрывать. И если какое-либо преступление выявляется, этому будут приданы необходимые по закону последствия. Другое дело, что известные мне материалы говорят о том, что оснований для привлечения Седюкова к уголовной ответственности не имеется.

— Так называемые дела «Оборонсервиса» множатся буквально с каждым днем, растет и многомиллиардная сумма ущерба. Недавно представитель СКР Владимир Маркин предрек появление новых дел. Что вы по этому поводу думаете?

— Об этом я думаю только одно: СКР в рамках своей компетенции следственным путем осуществляет проверку поступившей к нему информации. И в данном случае упрекать СКР не в чем. Люди работают, но нужно понимать, что закономерным итогом предварительного следствия наряду с предъявлением обвинения является и постановление о прекращении дела, об отказе в возбуждении дела. То есть любая проводимая проверка может привести как к привлечению к уголовной ответственности, так и к выводу о том, что оснований для привлечения к уголовной ответственности не существуют.

— Когда стоит ждать окончания следствия?

— Сейчас срок следствия по делу Васильевой и других фигурантов продлен. Что будет дальше и когда наступит это «дальше», мне сказать сложно.

— Будете ли вы добиваться отмены домашнего ареста Васильевой или же он ее вполне устраивает?

— Не может человека устраивать какая-либо мера пресечения, коль скоро он считает и заявляет во всеуслышание, что невиновен. Этим и объясняется наша позиция по поводу меры пресечения — мы будем добиваться изменения положения Васильевой.

— Будете просить подписку о невыезде?

— Защита еще определится с тактикой.

— Если дело все же дойдет до суда, вы будете требовать оправдательного приговора? Или есть вероятность, что Васильева может признать вину частично?

— Последний вариант полностью исключается. Безусловно, мы будет просить полного оправдания.