В эксклюзивном интервью Business FM режиссер и продюсер Джаник Файзиев рассказал о последних тенденциях в отечественной киноиндустрии, а также о том, как санкции отразились на российском кино
Джаник Файзиев. Фото: Надежда Загрецкая
Кинорежиссер и продюсер Джаник Файзиев, участвовавший в самых успешных с финансовой точки зрения проектах, в эксклюзивном интервью Business FM рассказал об ощущении кризиса, которое присутствует в культуре и кино.
С режиссером беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.
Джаник Файзиев: Не устала наша аудитория от слова «кризис»?
Мне кажется, пока нет, потому что кино, культура, рекламный рынок, а следовательно, и медиа — словом, очень высоких этажей надстройка раньше других это замечает. Поэтому мы должны об этом рассказать.
Джаник Файзиев: Это правда. Я не думаю, что кризис — вещь, одинаково ощущаемая всеми, поэтому в этом смысле я не думаю, что я много расскажу чего-то, чего вы еще не знаете. Могу только надеяться, что информация, которая касается телесериалов и кинопроизводства, которыми я занимаюсь... Хотя я еще занимаюсь продюсированием телевизионных программ, поэтому, наверное, я чуть шире смогу рассказать про то, что происходит сейчас и в этой части индустрии. В этом смысле не могу сказать, что мы так остро ощущаем, что кризис начался, мы сейчас подпоясались, и нам стало нехорошо. Скорее, мы живем неким предчувствием того, что произойдет, и неким ожиданием того, как дальше жизнь развернется. Единственное, что я точно могу вам рассказать, я сейчас продюсирую сериал «Мурка». Действие происходит в 1922 году. Поскольку в 1922 году начался НЭП и общество разделилось на два лагеря: это были очень богатые и очень бедные люди, и чтобы эту разницу подчеркнуть, нам нужен такой грим, чтобы бедных людей «пачкать». Это же человек, актер, его же не будешь грязью пачкать. Существует специальный грим.
Дорогая грязь.
Джаник Файзиев: Не то чтобы дорогая, но она стоит денег, и это специальная «грязь», она гипоаллергенная и так далее, все, что положено, чтобы не делать плохо артисту. Производится эта грязь в Европе и Америке. Мы сунулись в магазин, где мы обычно покупали этот грим, а его не оказалось в наличии. Нам объясняют, что его нет по санкциям, а снимать надо. И тогда мне пришлось просить своих друзей, кто ездил в Америку, кто в этот момент был где-то в Европе, и нам по баночке-две мои коллеги привозили эту грязь, которую мы использовали для производства сериала. Если это влияние кризиса...
Я думаю, это все-таки мелочи, которые как раз можно пережить. Все-таки самое главное — это бюджеты, которые выделяются телевидением, спонсорами на съемки кино, телевизионной продукции.
Джаник Файзиев: Что касается бюджетов, это разговор будущего. Вы приходите с контрактом или сценарием на канал, и на канале вам говорят, этот сценарий тянет на такую-то сумму и, условно говоря, сегодня мы ее дать вам можем, а завтра мы ее уже дать вам не сможем. А поскольку все живут завтрашним днем, каналы, безусловно, в ожидании неопределенности или очередной волны кризиса, и они, естественно, пытаются договориться сейчас со всеми производителями о том, чтобы сократить производственные бюджеты. На сколько — толком никто сказать не может, но поэтому, на всякий случай, устанавливается планка. Зависит от размера канала и от его бюджета. Они говорят о том, что процентов на 30-40, наверное, надо будет сокращать производственный бюджет сериалов и фильмов.
Если перевести это в простую гуманитарную плоскость, мы знаем, что есть звезды, которым нет смысла беспокоиться за свой завтрашний день, а есть огромное количество актеров, операторов, художников, сценаристов. Они ощущают кожей, что их ждут трудные времена?
Джаник Файзиев: Мы же с вами страна, которая никогда не начинала жить хорошо, мы все только ждем, когда мы начнем жить хорошо. Более того, очень много людей в нашем бизнесе живут в эмоциональном мире, и, как правило, люди, даже если они читают газеты, и там написано «кризис», они не всегда это ассоциируют с собой. Поэтому очень многим своим коллегам и друзьям и известным артистам я пытаюсь объяснять, что времена могут измениться, и то, что считалось твоей сегодня ставкой, как это у нас называется, может завтра оказаться серьезным препятствием тому, что ты не получишь работу. Поэтому приготовь себя к тому, что, если тебе нравится сценарий, если тебе нравится режиссер, если тебе нравится канал, на котором этот сценарий запускается, приготовь себя к тому, что тебе придется опять начать работать ради искусства, ради работы, если только не хочешь выпасть из обоймы.
Я не могу не припомнить Голливуд 30-х годов, когда именно Великая депрессия породила взрыв в кинематографе, последствия которого мы до сих пор ощущаем в позитивном смысле. Так у нас быть не может?
Джаник Файзиев: Я не знаю, не могу вам сказать определенно. Дело в том, что все равно в отличие от Голливуда наши продюсеры пока опосредованно общаются с аудиторией, и наши кинодеятели не очень умеют улавливать изменяющиеся настроения аудитории. А главное, что большая их часть считает, что задача художника — это высокие идеи, некая пропаганда гуманизма...
Русская культура не для масс.
Джаник Файзиев: Или так можно сказать. А 30-е годы породили интертеймент, в 30-е годы был придуман хэппи-энд.
Как расшевелить сентиментальные чувства: если люди не могли в реальной жизни найти удовольствия, то они находили их на экране. Отсюда возникла прекрасная массовая культура, от которой высокий русский художник старается держаться подальше.
Джаник Файзиев: Совершенно верно. Я вообще считаю, что изобретение хэппи-энда сродни изобретению колеса, потому что хэппи-энд был придуман в 30-е годы для того, чтобы люди уходили из кинотеатра с надеждой.
Фильм «Левиафан» — образец утонченной немассовой культуры, выдвинут на «Оскар» с российской стороны. И продюсеры фильма «Горько!», наверное, самого успешного в прошедшем году с финансовой точки зрения, выразили протест, потому что их фильм как раз тот самый массовый, народный, где люди смеются, видят себя и видят себя с хорошей стороны, какими бы плохими они ни были, в конце концов они оказываются хорошими. В этом споре кого вы бы поддержали?
Джаник Файзиев: Если я правильно понимаю, претензия продюсеров фильма «Горько!» к оскаровскому комитету заключалась в том, что они нарушили процедуру выдвижения.
Это по процедуре, а по смыслу? Это был неожиданно выстреливший народный фильм. А «Левиафан» — пример совсем другого искусства. Не будем оспаривать ни в коей мере его достоинства, но это не Канны и не Венеция.
Джаник Файзиев: В то же время «Оскар» не всегда поддерживает прямые зрительские фильмы. Условно говоря, «Аватар» не получил «Оскара» и даже не был номинирован.
Тем не менее, авторское кино там тоже не выигрывает.
Джаник Файзиев: Это правда. Но оно там бывает разным, в частности, лучший фильм в категории «Зарубежное кино» — это, как правило, авторское кино. Это во времена «Москвы слезам не верит» они почему-то увидели в этом простую, душевную историю и решили ее наградить.
Своего образца.
Джаник Файзиев: Лучшего образца. Но это было тогда еще близко к золотым годам Голливуда, поэтому они на это среагировали. Мне трудно сказать. Я не верю, что американская аудитория что-то поймет в фильме «Горько!», я думаю, что таких фильмов там снимается много, но поскольку это классическая зона «cultural misunderstanding», для них это будет просто набор веселых картинок из home video, из домашней библиотеки. Я, к сожалению, не видел фильм «Левиафан», поэтому не могу судить о его достоинствах. Поэтому в этом споре не могу быть третейским судьей, но даже если бы я видел фильм, то я бы не взялся судить за членов киноакадемии, какое кино бы им больше понравилось.
Вернемся к вашей мысли по поводу авторского и массового кино, особенно в условиях непростых времен.
Джаник Файзиев:Я в этом смысле занимаю довольно радикальную позицию: я считаю, что авторское кино может существовать только при очень развитом зрительском кино, потому что кино — это невероятно дорогое удовольствие, будь то телесериал или кинопроизведение. Это невероятно дорогая область человеческой деятельности, особенно сегодня. Поскольку авторское кино априори не приносит денег, оно является некой лабораторией. Лаборатория всегда может существовать при производстве: когда у вас остаются какие-то деньги на то, чтобы позволить себе искать новые пути, искать тупиковые пути, считать, что отрицательный результат — тоже результат. Такая научная деятельность. Но поскольку эта самая научная деятельность со словами «отрицательный результат — тоже результат» превратилась в большей части в имитацию, а сегодня, имея современную технику, довольно легко имитировать приемы авторского кино. Стоят два человека у окна и курят, и сколько они могут там курить — автор так видит. Никаких критериев, что надо было давно отрезать и перейти в следующий сюжет, никаких критериев нет. Не понимаешь — значит, ты не тонкий, ты не чувствуешь. Я в этом смысле всех призываю вспомнить сказку про голого короля. Если тебе не нравится, надо так и сказать, мне это не нравится. И это вовсе не означает, что ты не тонкий, не умный, не глубокий. Просто скучно и плохо.
Самая большая трагедия российского кинематографа в том, что он на 80 процентов так и не стал самоокупаемым. И именно поэтому сейчас полная зависимость от спонсоров — будь то государственные спонсоры, коммерческие спонсоры. Времена становятся все более трудными, и у спонсоров лишних денег больше нет. Какие-то примеры таких явлений уже есть?
Джаник Файзиев:Мне как-то не везет: у меня вообще со спонсорами беда. Может быть, потому что я никогда не обещаю золотых водопадов и никогда не говорю, что «Оскар» наш, что мы на сцене в Каннах будем стоять. Я всегда очень честно говорю всю финансовую модель и всегда объясняю, что кино — это одна из самых высокорисковых зон. А люди, которые надеются, что они, дав деньги, начнут рулить процессом, видимо, поговорив со мной, понимают, что особо порулить-то я им и не дам. И дальше человек думает, зачем ему давать какое-то количество денег, чтобы еще было неизвестно, вернет он их мне или нет, а еще порулить и покомандовать мне не даст. Поэтому мне в этом смысле никогда не везло, но иногда меня зовут какие-то состоятельные люди, приглашают на беседу, щупают почву. Я по разговорам с ними понимаю, что огромное количество людей, которые прибегали к ним до меня, практически создали уже этот миф о том, что кино заниматься не надо, там одни сумасшедшие, пообещают и не вернут, уйдут, и ты потом их будешь искать как ветер в поле. К сожалению, это так, потому что людей, которые в состоянии правильно распорядиться деньгами и вернуть продукт... Пусть даже этот продукт не принесет деньги сегодня, но с течением времени, если это успешный фильм или сериал, он работает длинное время. Я думаю, так можно было бы ситуацию отладить, но уже, к сожалению, поздно.
Я позволю себе рассказать забавную историю, которая иллюстрирует непростую жизнь продюсеров. Ее рассказывал в своем кругу президент РЖД Владимир Якунин. РЖД выдало хороший бюджет на вполне успешный фильм «Край» Алексея Учителя — не настолько с финансовой точки зрения успешный, сколько с точки зрения культурного результата. Он рассказывал, что с тех пор обращений очень много. Например, сценарная заявка: «В фильме главным действующим лицом станет железная дорога». Покажут сценарий — оказывается сценарий «Анны Карениной».
Джаник Файзиев:Как говорил Остап Бендер, «кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень». Так и есть: железная дорога убила главную героиню.
Это говорит о том, что спонсора найти очень трудно. Съемки замрут?
Джаник Файзиев:Есть, слава богу, Фонд кино, который поддерживает кино, и даже Минкульт, который как-то пытается поддерживать продюсеров сериалов. Они добавляют нам на определенные проекты немного денег. Поэтому есть надежда, что какое-то кино все-таки будет продолжать сниматься. Самое главное — тенденция. Вы упомянули продюсеров кинофильма «Горько!». Сейчас появляется плеяда людей, которые пытаются изучать рынок, спрос аудитории и пытаются соответствовать интересам аудитории, чтобы делать продукт, который будет покупаться.
Прошедшие полгода в корне изменили тему дискуссий на каждой российской кухне, а уж среди интеллигенции — тем более. Многие сценарии, которые были написаны до, могут совершенно иначе выглядеть сейчас. Мне рассказывали о том, что собирались снимать фильм про оборону Севастополя 1853 года до всех этих событий. Кстати, события помогают начать съемки этого фильма или, наоборот, мешают?
Джаник Файзиев:Этому сценарию, наверное, лет шесть. Судьба у этого проекта длинная, мы подробно занимались его производством. Фильм начинается с Синопского сражения. Пять или шесть лет мы собирали материал, писали сценарий. В итоге сценарий мы написали с Борисом Акуниным. Когда мы подсчитали бюджет, он получился довольно большой, и стало понятно, что на такой огромный бюджет нам, естественно, не найти средств, никто нас не поддержит. Фонд кино не может столько денег одному проекту дать, потому что это гигантская сумма. И когда начались эти события, честно скажу, я беспокоился, что кто-то вспомнит про этот сценарий и скажет, что время пришло. У нас не было политических мотивов, когда мы писали этот сценарий.
Но сейчас будет восприниматься...
Джаник Файзиев:Да, поэтому я и говорю, что с содроганием сердца ждал этого момента, что кто-то позвонит и скажет, что пришло время доказать, что Крым был всегда наш и так далее. Я по-прежнему считаю, что Крым всегда был отчасти полит русской кровью, и не только русской, но и украинской кровью, но он был облюбован, обцелован, всегда оборонялся и был частью России, поэтому для меня в этом смысле никаких беспокойств нет. Но этот политический акцент... Специального госзаказа или специальной государственной властной руки, которая говорит «это снимать», «это не снимать», я на себе не ощущаю. Не скажу, как говорится, за всю Одессу.
