Из-за решения европейской стороны российской компании грозит крупный штраф — до 17 млрд долларов. В ЕК утверждают, что в ряде стран Евросоюза были установлены неоправданно высокие цены
Глава «Газпрома» Алексей Миллер. Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС
Антимонопольное ведомство Евросоюза предъявило «Газпрому» претензии, которые грозят российской компании штрафом в размере до 17 миллиардов долларов. Еврокомиссар по вопросам конкуренции Маргрет Вестагер огласила тезисы многолетнего доклада на эту тему. По ее словам, «Газпром» установил в пяти странах ЕС высокие цены на газ, которые иногда на 40 процентов превышают тарифы для других государств Старого Света.
«Газпром» же выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что считает претензии Европейской комиссии необоснованными. По мнению российской компании, данное решение является промежуточным и не означает признание концерна виновным в каком-либо нарушении. Business FM обсудила это с ведущим экспертом союза нефтегазопромышленников Русланом Танкаевым.
Насколько обоснованы претензии Еврокомиссии, насколько велики шансы того, что стороны договорятся?
Руслан Танкаев: Я думаю, что претензии Еврокомиссии очень и очень отстали от жизни. После того, как «Газпром» сменил полностью свою стратегию работы на европейском рынке, все эти претензии ни к чему привести не могут. В течение полувека «Газпром» стремился выйти на рынок конечного потребителя газа в Европейском союзе и вообще в Европе. Для этого было сделано очень и очень много, но в последние годы позиция европейских властей очень сильно ужесточилась. Попытка реализовать проект «Южный поток», которая предпринималась где-то с 2011-го по 2014 год, показала, что работать на внутреннем рынке Европы «Газпром» просто не сможет. Поэтому стратегия и была изменена, «Газпром» готов поставлять газ до границы Евросоюза, и дальше Евросоюз пускай сам решает, что и как он будет с этим газом делать. В этой связи говорить о том, что будут какие-то преференции для поставщиков внутри Евросоюза, уже смешно, потому что таких преференций в принципе уже быть не может. Какие-то преференции, безусловно, были, но связаны они, в основном, конечно, с рыночными механизмами. Ну, например, Германия имела определенные преференции от «Газпрома» просто потому, что немецкие компании являлись партнерами «Газпрома» и финансировали частично те проекты, которые «Газпром» реализует. Естественно, они имели преференции, это нормальная мировая практика. Что касается Восточной Европы, эти страны, конечно, никак не участвовали ни в каком финансировании российских проектов, поэтому говорить о том, что восточноевропейские страны не имели преференций, конечно, можно, но это нормально, потому что они и не участвовали в финансировании проектов. То есть я не вижу проблемы здесь. Из 24 такого рода дел антимонопольных, возбужденных в свое время Еврокомиссией, 18 закончились мировыми соглашениями. И я думаю, что в данном случае мы также будем наблюдать заключение мирового соглашения и смену правил работы «Газпрома» на рынке. Кстати сказать, одной из претензий является то, что цены на газ в газпромовских контрактах привязаны к ценам на нефть. Это было общемировой практикой, пока не было единого мирового рынка газа. В последние годы он очень быстро формируется, и система ценообразования на газовом рынке полностью отделилась от системы ценообразования на нефтяном рынке. «Газпром» также учел в своей новой стратегии эти изменения, и, как известно, газ, который должен поступать по «Турецкому потоку», будет продаваться через хаб, то есть ценообразование будет рыночным.
Важный момент: Еврокомиссия отрицает политический фактор в своем решении. Вы как считаете, политика здесь есть?
Руслан Танкаев: Ну конечно, есть. Политика здесь есть, и политика здесь состоит именно в том, чтобы не допустить российские компании, в том числе и «Газпром», на рынок Евросоюза на внутренний, то есть они хотят выступать единым заказчиком, единым покупателем и не давать возможности российским компаниям использовать свои экономические рычаги для политического давления. Вот такая вот у них задача. Они говорят, они открыты. Естественно, это политическая задача, а не экономическая.
Но есть ли шансы, что во время переговоров экономические задачи, экономические аргументы будут более вескими, чем политические?
Руслан Танкаев: Ну да, я думаю, что переговоры будут достаточно простыми и быстрыми, потому что смена стратегии работы «Газпрома» не предполагает его упорство на этом направлении. Это же просто в данном случае Еврокомиссия ловится в открытые ворота.
А если договориться не удастся, насколько вероятен негативный сценарий, например, остановки поставок газа?
Руслан Танкаев: Абсолютно невероятен. В новой стратегической концепции «Газпрома» такого рода шаги просто не предусмотрены, поэтому я думаю, что никакого обострения отношений, связанного с поставками газа, в принципе не будет. Единственным фактором риска у нас, как известно, является транзит через территорию Украины. Это да, это проблема, которая в любой момент может обернуться какими-то сложностями с поставками. Но Россия делает все для того, чтобы ее решить.
