Почему у России могут быть проблемы с китайскими деньгами? В интервью Business FM на ПМЭФ-2015 об этом и не только рассказал президент-председатель правления ВТБ Андрей Костин
Андрей Костин. Фото: Руслан Шамуков/ТАСС
В Санкт-Петербурге сегодня стартовал Петербургский международный экономический форум-2015. В студии Business FM на форуме побывал президент-председатель правления ВТБ Андрей Костин.
Главному редактору Business FM Илье Копелевичу Андрей Костин рассказал о финансовом кризисе в России, о работе ВТБ на Украине, о возможных трудностях на китайском рынке и угрозах США.
Принято считать, в общем, так оно и есть, что первый рубеж кризиса — это всегда банковский сектор, финансовый. В этот раз, в отличие от 2008-2009 гг, мы не видим банкротств, дефолтов, но ситуация в банковской сфере очень сложная. И первая проблема, которая встала перед всеми банками, даже перед самыми крупными, это проблема докапитализации. Вы сейчас, наверное, подробно объясните, в чем дело, вот ВТБ решает ее за счет средств Фонда национального благосостояния (ФНБ). Интересно тогда, как складывается ситуация с акционерным капиталом, поскольку ФНБ их вносит, не размывается ли доля частных инвесторов? Как частные инвесторы, а у вас их много и серьезные, относятся к этому процессу?
Андрей Костин: Во-первых, по кризису, меня иногда критикуют, что я делал публичные заявления о том, что у нас нет кризиса. Но я даже специально полез в Интернет, посмотрел, что такое кризис. Все-таки, когда мы говорим «кризис», мы говорим о ситуации экономической, где есть целый ряд очень четко выраженных факторов. Часть из них вы назвали. Это не только резкое падение валового внутреннего продукта, производства, но это еще и массовые банкротства, рост безработицы, целый ряд других вопросов. Конечно, есть особенности финансового или общеэкономического кризиса, но, на мой взгляд, такого кризиса, вернее, ситуации, которая подходила бы под понятие кризиса, ни в банковском секторе, ни в экономике России не было. Действительно, падение цен на нефть и санкции, которые были применены западными странами, в совокупности с такими вечными структурными проблемами нашей экономики, они сказались на том, что в этом году в России будут негативные темпы экономического роста, хотя это не жесткое падение, это порядка 3%, а, допустим, в следующем году наши аналитики прогнозируют экономический рост в размере 2,5% и серьезное замедление инфляции до порядка 5,5-6%. Но вы совершенно правы в том, что банковский сектор первый испытывает сложности, и, конечно, процесс девальвации и резкого повышения ключевой ставки Центрального банка России (ЦБ РФ), прежде всего, сказался на банках, потому что выросла стоимость фондирования, банки стали нести убытки. Во вторую уже очередь кризис отразился на промышленности, потому что банки стали предоставлять дорогие деньги, и в результате мы видим падение спроса на кредиты и дальнейшее замедление темпов экономического роста. Я думаю, что то, что сейчас делает ЦБ, этого достаточно и это эффективные меры, потому что ставка с 17% сползла уже на 11,5%, думаю, что до конца года должна опуститься до уровня ниже 10% — того уровня, который был на конец прошлого года, и при этом мы будем иметь восстановление процесса кредитования. Что касается капитализации, я бы вас немножко поправил, если вы позволите. Все-таки не ФНБ, а бюджет стал основой для капитализации банковского сектора. Мы действительно из Фонда национального благосостояния получили в конце прошлого года 100 млрд рублей, но было сразу понятно, что это деньги, которые будут направлены на финансирование реального сектора экономики.
То есть это не в основной капитал пошло?
Андрей Костин: Он пошел в капитал второго уровня. Деньги сквозняком были получены, тут же на них были приобретены облигации государственного займа, а как только подошли заявки, в данном случае от РЖД, эти деньги были использованы на приобретение именно облигаций РЖД. Но тот триллион, который потом был уменьшен до 900 млрд за счет того, что 100 млрд ушло на капитализацию «Объединенной авиастроительной корпорации», направился в виде облигаций на рекапитализацию банковского сектора, и целый ряд заявок уже удовлетворен. Мы сейчас в процессе получения капитала. Это не живые деньги, в этом плане это хуже, чем живые деньги.
Это будут облигации федерального займа?
Андрей Костин: Это облигации, которые можно будет занести в ЦБ, по ним привлечь деньги по ставке до 12%.
Я хочу, чтобы люди поняли, почему вообще возникла проблема с докапитализацией крупнейших банков, в том числе, ВТБ?
Андрей Костин: Ситуация очень простая. Дело в том, что повышение ставки ЦБ немедленно привело к удорожанию пассивов, и население это заметило. Люди, которые раньше в банке получали по своим депозитам 8-9%, стали получать 14-15%. В то же время кредитный портфель банков не может меняться так быстро, кредиты выдаются на длительный срок, поэтому у банков стали возникать убытки, потому что их деятельность стала операционно убыточной. То есть деньги привлекаются дороже, чем размещаются кредиты — перевернутая система. Резко упала маржинальность банковского бизнеса, она во многих случаях вообще была сведена к нулю. Это главная причина. Такое резкое повышение ставки привело к тому, что банковский сектор в этом году, на наш взгляд, будет работать без прибыли. С другой стороны, я могу сказать, что самого плохого сценария не произошло, и какие-то большие дыры затыкать сегодня банкам не придется, поэтому эти деньги могут быть направлены на дальнейшее, это важно подчеркнуть, развитие банковского сектора. Ведь сегодня банкам привлекать средства неоткуда — рынки закрыты ввиду санкций. Если раньше ВТБ на внешнем рынке делал три крупных размещения, в общей сложности 14 млрд долларов было привлечено в основном с западных рынков, то сегодня западному инвестору запрещено покупать акции ВТБ.
Не только акции, но и размещение облигаций и так далее, если инициирован кредит.
Андрей Костин: В этой связи, чтобы дальше выдавать новые кредиты, наращивать кредитный портфель, нам нужен капитал. Капитал сегодня может прийти только из одного источника. Для частного банка это могут быть частные инвесторы, для ВТБ сегодня — государство, как главный акционер.
Собственно, к частным акционерам. Государство вносит дополнительные средства, в основной капитал, а что происходит вообще с акционерным капиталом? Акционеров частных всегда волнует: размывается пакет в результате или не размывается?
Андрей Костин: В каком-то смысле размывается, потому что капитал первого уровня больше, но мы специально с правительством проговаривали такую схему, и она реализуется так, что акции вносятся в виде привилегированных акций, то есть, с точки зрения доли голосов, как у государства было 60%, так и остается. В этом плане, с точки зрения структуры капитала по праву голоса не меняется, соотношение частных акционеров и государства не меняется. В целом капитал растет, но это акции, которые не дают право голосовать, а на них будет начисляться какой-то минимальный процент.
С акционерами приходилось разговаривать? Есть целый ряд крупных иностранных фондов, которые, в том числе, являются акционерами ВТБ, а они очень конкретно смотрят, что остается в итоге.
Андрей Костин: Наверное, основной смотр у нас будет 25 июня, когда у нас состоится годовое собрание. Там каждый акционер может выступить и сказать, что он думает по этому поводу. Но, безусловно, у нас есть и комитет миноритарных акционеров.
Есть, кстати, и миноритарные акционеры, было поскольку народное IPO, они тоже должны понимать, что их доля немножко уменьшается…
Андрей Костин: Мы сделали такой шаг все-таки для миноритарных акционеров, когда мы выкупили [акции] по первоначальной цене. И второе — это то, что все-таки наши акции с начала этого года выросли на 20%, поэтому акционеры тоже чувствуют, что есть. Если говорить о собрании акционеров, как правило, их интересуют три вопроса: это рост стоимости акций, дивиденды и зарплата совета директоров. Могу сказать, что стоимость акций у нас растет, соответственно, дивиденды мы, невзирая на то, год был практически бесприбыльный, сохранили по объему на том уровне, на котором они были. По зарплатам совета директоров, мы ее не меняли, не увеличивали, поэтому у нас есть достаточные основания убедить наших акционеров, что по этим трем важным для них вопросам, у нас все нормально.
Я еще раз об акционерах, потому что для рынка загадка — это несколько волн взрывного роста котировок акций ВТБ. Причем все удивляются: отчетная статистика хуже ожиданий, хотя и ожидания у всех слабые, а на этом фоне растут акции. Это было в середине прошлого года. В это время Сулейман Керимов продавал свои акции по хорошему курсу. В чем причина: отчетность не очень, а акции растут?
Андрей Костин: Тут нет никакого удивления. Во-первых, когда мы сравниваем рост акций с нашими основными индексами, он превышает их ненамного, мы идем в тренде российских акций, хотя несколько опережаем его. Во-вторых, надо понимать, что объемы торгов, которые происходят на нашей фондовой бирже по акциям крупнейших наших компаний не столь велик. И когда появляются заинтересованные инвесторы...
Вы допускаете, что это игра неких инвесторов?
Андрей Костин: Нет, я не думаю, что это игра. Во-первых, любой инвестор играет. Те знаменитые шортисты, которые играют на понижение акций, они все время играют и постоянно дестабилизируют рынок. Это не игра, видимо, есть определенные заинтересованные инвесторы, которые понимают, что базовые моменты в деятельности ВТБ абсолютно здоровые, то есть банк функционирует как здоровый и что акции сегодня недооценены, поэтому на сегодняшнем уровне есть смысл подкупать акции, потому что в перспективе, а особенно в перспективе отмены санкций, пускай это займет несколько лет, но банк в состоянии производить большую прибыль, быть эффективным, и в этом плане у нас просто появляются новые группы инвесторов, которые считают, что риск оправдан. Это абсолютно нормально.
Теперь к международным рынкам. Буквально накануне ваш первый заместитель Юрий Соловьев написал колонку в уважаемой финансовой газете. Все, естественно, процитировали последний абзац, и мы тоже, в котором он говорил о том, что на азиатских рынках существуют сложности, и привлечь финансирование, фондирование, например, из китайских банков, которое хоть в какой-то степени замещало бы западные финансовые рынки, не удается. В чем, на ваш взгляд, причина, временное ли это явление и стоит ли нам вообще рассчитывать на то, что будет как раньше? Или забудем все-таки про азиатские деньги?
Андрей Костин: Здесь несколько моментов. Во-первых, по своим размерам, за исключением Китая, азиатские рынки поменьше, чем рынки западные. Во-вторых, эти рынки специфические, новые, там существует больше ограничений. Допустим, сегодня на внутреннем китайском рынке российские компании не могут размещать свои облигации, акции, поэтому этот процесс, он требует, как и все в Азии, достаточно продолжительного времени, усилий на всех уровнях, начиная с руководства страны и заканчивая конкретными бизнес-единицами, банками, которые должны активно работать со своими визави в Китае. Но, во-первых, этот рынок есть, и он уже открыт — средства мы получаем. Но китайцы тоже не очень торопятся, у них процесс принятия решений более длительный. Но когда они принимают решения, они дальше им следуют. И еще один фактор, который сказывается, это давление, которое оказывают, прежде всего, США на все финансовые структуры мира — угрожают им. И мы знаем, что пример BNP Paribas, который заплатил 9 млрд долларов штрафа, конечно, никто не хотел бы повторять.
А китайские банки так же зависимы от возможных американских решений?
Андрей Костин: По-разному и поэтому по-разному действуют. Например, Банк Китая, который имеет обширный бизнес на территории США, он, конечно, зависим. Есть банки, скажем, Банк развития, который предоставил нам линию в размере эквивалента 2 млрд долларов в юанях, этот банк меньше зависит. Тут разные поведенческие сценарии, но мы абсолютно точно знаем, что американские вояжеры прилетают в разные страны: и в Китай, и в Казахстан, куда только не прилетают, и везде пытаются запугать или сказать, что нельзя нарушать американские санкции.
И в какой-то степени достигают результата?
Андрей Костин: В какой-то степени достигают, но, в целом, рынок перспективный, мы все, и Сбер, и Газпромбанк, и ВТБ, и «Россельхоз», и ВЭБ, равно работают на китайском рынке. Здесь, на форуме, будет встреча с представителями руководства китайских фондов, банков. Я думаю, что эта работа будет постепенно, но приносить свои результаты.
Очень острая, важная тема. У нас все-таки огромное количество небольших банков закрывается, фонд Агентства по страхованию вкладов (АСВ) исчерпан. Как вы относитесь, первое, к публичному предложению Германа Грефа изменить подход к страхованию вкладов, ограничить «серийных» вкладчиков? И, в целом, как вы видите эту проблему: стоит что-то менять или нет?
Андрей Костин: У нас уже будут изменения с 1 июля. Это дифференцированные отчисления в зависимости от ставок. Это правильная вещь. Другое дело, что тема, сколько и как ограничивать вкладчиков, очень осторожная, это большая социальная проблема. Но, конечно, о чем говорит Герман, это в основном о том, что есть уже категория профессиональных вкладчиков…
За которых, фактически, платят крупные банки, клиентами которых они не являются.
Андрей Костин: Конечно. Поэтому мы, в целом, может быть, не так активно, но считаем, что каким-то образом начинать приучать клиентов банков или отучать от серийного хождения в АСВ и брать на себя какую-то ответственность за принимаемое решение. Мы за то, чтобы этот бизнес не процветал. Там есть группа людей, которые регулярно получают компенсации.
ВТБ, как и Сбербанк, имеет очень крупную «дочку» на Украине. Страна охвачена экономическим кризисом. Как там дела, какие убытки это приносит, вообще, как быть с украинским бизнесом?
Андрей Костин: В прошлом году наши убытки составили порядка 85 млрд рублей. Мы считаем, что период убытков закончился на этом. У нас остался портфель за вычетом резервов, если брать просто риск, порядка 2 млрд долларов. Мы считаем, что он уже достаточно зарезервирован, чтобы он вернулся. У нас, если брать наш банк на Украине, то уровень резервов уже составил 67%, на две трети все кредиты уже зарезервированы, поэтому мы не ожидаем новых. Убытки уже отражены в финансовом результате банка прошлого года, поэтому мы довольно спокойно к этому сейчас относимся.
На это в том числе пошли деньги нашего бюджета, который вносит в основной капитал ВТБ свои средства.
Андрей Костин: В прессе много дискутируют относительно рекапитализации. Мы украинский банк рекапитализируем путем проведения определенных проводок, то есть это не будут новые деньги. Мы не вкладываем новые деньги в капитал украинского банка, мы просто меняем кредит, который был, банку на капитал. Поэтому здесь новых потерь для банка нет.
Прогноз?
Андрей Костин: Какой там прогноз? Экономика — в руинах, а страна — в дефолте. Но у нас в основном риски на крупные корпорации. Если там не будет какой-то тотальной национализации или «охоты на ведьм», если крупный бизнес не начнут просто кошмарить, то мы надеемся, что все будет нормально.
Отношение финансовых властей нормальное, лояльное?
Андрей Костин: Абсолютно нормальное отношение с бизнесом, в принципе, рабочие отношения с финансовыми властями.
