Сто дней Трампа для России на фоне гонки вооружений. Комментарий Георгия Бовта

Можно ли отыскать хоть что-то хорошее в отношениях двух стран, произошедшее за этот значимый для американского президента срок?

Белый дом назвал одним из достижений нового президента «дальнейшую изоляцию России в ООН». Документ, подводящий итоги знакового для американской политики срока в 100 дней с момента инаугурации, опубликован на сайте администрации США. Один из пунктов списка достижений: «Президент сумел еще сильнее изолировать Сирию и Россию в ООН благодаря успешной дипломатии с председателем КНР Си Цзиньпином».

Российский Генштаб тем временем сигнализирует, что надежды на улучшение отношений России и США пока не оправдываются. В том же духе выразился и МИД России. «Противоракетная оборона США создает возможность для внезапного ядерного удара по России», — заявил на днях первый замначальника Главного оперативного штаба Вооруженных сил России генерал-лейтенант Виктор Познихир. Подробнее — в комментарии Георгия Бовта.

Заявление Виктора Познихира по тональности напоминало, скорее, годы «холодной войны», чем первые недели после победы Трампа на выборах, когда казалось, что теперь-то наши отношения наладятся. Хотя что касается военной сферы, Трамп ни разу не давал понять, что Америка вдруг встанет на путь разоружения. Наоборот. Если уж он и собирался договариваться о чем-то с Москвой, то только с позиции силы. Хотя в ходе избирательной кампании он не выказывал больших познаний о состоянии американских ядерных сил. Говорил лишь, что все старое и все надо обновлять. По данным российского Минобороны, в ближайшие пять лет Вашингтон планирует выделить только на программу ПРО около 55 млрд, чтобы за этот срок создать противоракет больше, чем боевых блоков, развернутых на межконтинентальных баллистических ракетах России.

Под такие программы в Америке и пугают успехами в российской программе межконтинентальных ракет. В частности, в октябре прошлого года не прошло незамеченным успешное испытание гиперзвукового боевого блока для межконтинентальных баллистических ракет (МБР), в том числе для перспективного комплекса «Сармат». Он еще успешнее сможет преодолевать современную ПРО США, чем стоящие сейчас на вооружении.

Едва въехав в Белый дом, Трамп заявил о приоритетном внимании к развитию системы ПРО. Также он выразил недовольство нынешним соотношением ядерного потенциала Америки и России, считая его выгодным для Москвы, — с этим он намерен покончить. Речь явно идет о договоре по сокращению стратегических вооружений, подписанном в 2010 году Россией с администрацией Обамы. В США удовлетворены тем, что там предусмотрены инспекции на местах развертывания вооружений, но недовольны недостаточным ограничением числа российских МБР с разделяющимися боеголовками, что всегда была сильной стороной российской ядерной триады, подрывая эффективности американской ПРО по нейтрализации такого ракетного удара. Трамп даже заявил на одном из телевизионных ток-шоу: мол, если русские хотят гонки вооружений, то они ее получат. На что буквально на следующий день Владимир Путин заочно ответил: мы не стремимся к новой гонке вооружений, но хотим модернизировать свои возможности на фоне развертывания американской системы ПРО.

Кстати, тезис насчет одностороннего преимущества России в области ядерных вооружений спорный. США действительно при Обаме за восемь лет демонтировали 2226 ядерных боеголовок, в том числе 500 только в прошлом году. Однако на сентябрь 2016 года у США оставались еще 4018 «действующих» боеголовок, плюс еще около 2800 ожидали демонтажа и утилизации. На тот же момент, как предусмотрено договором по стратегическим наступательным вооружениям (СНВ), Россия заявила, что 1796 ее стратегических боеголовок размещены на подлодках, стратегических бомбардировщиках и МБР. Ассоциация американских ученых к этому пыталась добавить, что у Москвы есть еще примерно 2700 боеголовок, которые не размещены ни на каких носителях, а также еще 2510 штук, ожидающих утилизации.

Договор по СНВ предусматривает сокращение числа «действующих» боеголовок к 2018 году до 1550 штук у каждой из сторон на не более чем 700 носителях всех трех типов. То есть этот договор истекает при Трампе. Если он, конечно, сохранит свой пост.

Кстати, комиссия конгресса по расследованию вмешательства России в американские выборы и о связях команды Трампа с Москвой работает уже почти три месяца. Хотя до сих пор не провела ни одного заседания со слушаниями на эту тему. Можно ли это считать положительным результатом для отношений двух стран первых 100 дней Трампа? Видимо, лишь условно: если и дальше отсутствие прогресса в этом расследовании не будет происходить ценой ужесточение позиции новой администрации в отношениях с Россией.