Совладелец и первый зампредседателя правления «Совкомбанка» Сергей Хотимский в интервью Business FM рассказал Михаилу Задорожному о том, когда завершится активная фаза расчистки российского банковского сектора и что лежит в корне проблем, которые приводят к отзывам лицензий у банков
Сергей Хотимский, первый зампредседателя правления «Совкомбанка» Фото: «Совкомбанк»
Все мы помним громкие отзывы лицензий у банков. Было такое впечатление, что рецессия просто обострила процессы, которые уже были в банковской системе. Что это за процессы и в чем их причина?
Сергей Хотимский: Дело в том, что ранее регулятор идентифицировал большое количество банков с проблемными активами, неполными капиталами, но он ограничен в той скорости, с которой может проводить расчистку рынка. В первую очередь внимание было обращено на банки среднего размера, а когда появились механизмы, в частности, Фонд консолидации банковского сектора, то появилась возможность санировать крупные банки, которые и до этого были проблемными.
Это экономическая ситуация привела к тому, что они посыпались или эти проблемы были заложены раньше?
Сергей Хотимский: Конечно, они были заложены раньше, ведь если банк в существенной степени финансирует проекты, связанные с акционерами, а зачастую просто эфемерные активы, то понятно, что долго такой банк существовать не может. Обострило ситуацию резкое повышение ставки, потому что эти «дыры» надо обслуживать, за них нужно платить проценты. Соответственно, если ставка в экономике 4-7% годовых, то это одна ситуация, а если она вырастает до 17% годовых, то скорость нарастания дыры увеличивается, и проблемы в банке растут. Или, например, некоторые из них были структурированы как валютные кредиты, которые выросли многократно в результате девальвации. Поэтому усиление было, но все-таки корень проблемы заключается в той деятельности, которой банки занимались.
Но ведь лет 15-20 назад большинство банков занимались финансированием проектов собственников.
Сергей Хотимский: Частный банковский сектор начинался с того, что банк рассматривался собственниками как источник кредитования самого себя. И только единичные банки в частном секторе строились как рыночные игроки. Но потом менялось регулирование, менялась среда, и становилось понятно, что именно такая модель, а не модель «карманного банка» приводит в итоге к долгосрочному успеху. Поэтому те, кто сумел быстро поменяться, приспособиться к новым реалиям, удовлетворить регулятора, найти реальный капитал, сейчас эффективно работают, а те, кто остался в парадигмах, которые были нормальны в 90-х или нулевых, почти все уже ушли с рынка.
То есть, сейчас смысла в карманных банках нет?
Сергей Хотимский: ОЭто невозможно. Да, остаются какие-то банки, у которых неполный капитал: они могут попасть под дополнительное воздействие регулятора, но вот наращивания дыр мы не видим. Мы не видим таких историй, где «пылесос» работает, собирает деньги с рынка, и все это идет на финансирование каких-то непрозрачных активов.
А как сами банкиры относятся к расчистке финансового сектора регулятором?
Сергей Хотимский: Для любого нормального банка уход недобросовестных игроков — это благо. Понятно, что особенно в долгосрочной перспективе, когда частные банки перестанут падать, как яблоки осенью, установится нормальное регулярное доверие к этому сегменту. Поэтому для нас, чем быстрее зачистка пройдет и закончится, тем лучше. Мы сейчас все-таки находимся в завершающей стадии санации, которая потребует еще два-три года. Когда мы увидим, что она закончена, люди постепенно привыкнут, что частные банки разоряются так же редко, как государственные, то есть почти никогда. И в итоге выигрыш для добросовестных игроков обязательно придет.
До осени не так много времени осталось, как вы думаете, услышим ли мы о новых громких отзывах лицензий?
Сергей Хотимский: Среди крупных банков таких проблем уже нет. Но, среди игроков чуть поменьше, но при этом достаточно известных, возможно несколько кейсов и будет. А если говорить о том, сколько игроков останется, то тут лучше иметь в виду количество банковских групп, потому что у некоторых холдингов бывает по две-три лицензии. Так что я думаю, что 50 банковских групп — это оценка сверху того, что, скорее всего, останется в такой ситуации.
Нам, кстати, хватит этого?
Сергей Хотимский: Нам можно с тысячью банков работать, можно с пятьюдесятью — это разные ситуации, но и того и другого хватит. Вопрос в конкурентной среде: когда на рынке есть игрок, который занимает столь доминирующее положение, то тысяче банков конкурировать крайне сложно. Поэтому больше 50 банковских групп мы не ожидаем по результатам завершения расчистки. Кстати, она будет заключаться не только в отзывах лицензий и санации, но и в нормальной консолидации в виде слияний и поглощений.
Расчистка, как мы видим, приводит к тому, что доля государства в банковской системе увеличивается. Как вы оцениваете эту долю и как вы вообще смотрите на этот процесс?
Сергей Хотимский: Банки, которые не обладают реальным капиталом, не конкурируют за реальные активы. Эти банки финансируют проекты своих собственников, и мы не видим там острой конкуренции за реальные продукты, вроде кредитов предприятиям, автокредитов, ипотеки. Поэтому сама эта расчистка в конкуренции не сильно что-то меняет. Доля рыночных игроков, которые всегда были нацелены на реальные коммерческие результаты, не меняется: они растут даже быстрее, чем доля рынка. И, по сути, все порядочные эффективные частные банки сейчас находятся в прекрасном состоянии, поэтому слухи о неконкурентоспособности частных баков базируются на неконкурентоспособности тех, кто не обладает реальным капиталом. Но они выводятся с рынка, а те, кто работает честно и эффективно, показывают достойный результат. Мы не считаем, что что-то такое произойдет, и нельзя будет конкурировать. Сейчас снизилась доля иностранных и дутых схемных банков в пользу государства. Но это группу надежных частных банков не сильно беспокоит.
А эта группа заметила рост недоверия со стороны клиентов на волне отзывов лицензий?
Сергей Хотимский: Тут абсолютно обратная ситуация: мы увидели существенный приток клиентской базы за последний год, потому что спрос на частную банковскую услугу есть. Государственный банк — это все-таки специфика. Даже в крупных компаниях не каждый может позвонить главе Сбербанка Герману Грефу, задать какой-то вопрос и решить его быстро. А в частном банке другой уровень коммуникации с лицами, принимающими решения. И это важно и востребовано, поэтому, когда крупные частные банки стали государственными в прошлом году, мы увидели существенный приток клиентов, которые хотят, чтобы их банк был частным в смысле того, как он старается их обслужить.
