Автобус поехал сам, водитель не виноват? Комментарий Георгия Бовта

Мосгорсуд отменил приговор Виктору Тихонову и поместил его под домашний арест. Каким может быть исход дела?

Мосгорсуд отменил приговор осужденному на четыре года колонии Виктору Тихонову — водителю автобуса, который врезался в подземный переход на станции столичного метро «Славянский бульвар» в декабре 2017 года. Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции в новом составе суда. Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении Тихонова изменена на домашний арест.

Примерно год назад Дорогомиловским судом Москвы он был признан виновным в «нарушении правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть двух или более лиц» (ч. 5 ст. 264 УК РФ) и приговорен к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима с лишением права в течение трех лет управлять транспортными средствами.

По версии обвинения, 25 декабря 2017 года автобус под управлением Тихонова, который ошибочно нажал педаль газа, на остановке общественного транспорта на Кутузовском проспекте в Москве выехал на тротуар и, разогнавшись, съехал в подземный переход станции «Славянский бульвар». Жертвами стали четыре человека, еще двое были госпитализированы, всего пострадали 11 человек. Защита Тихонова настаивала на том, что авария произошла из-за технической неисправности автобуса.

Российские суды редко отменяют обвинительные приговоры. Тем удивительнее кажется случай водителя Виктора Тихонова, чей автобус задавил четырех человек в подземном переходе на Кутузовском проспекте в Москве. По свежим следам трагедии общественное мнение, казалось, удалось полностью убедить в виновности водителя. Хотя версии произошедшего сильно разнились.

Кому-то нравилась версия о попадании бутылки с водой под педаль тормоза, кто-то рассуждал на тему о том, что как же так, мол, опытный водитель мог перепутать газ и тормоз в принципе. Другие фантазировали, рассказывая, что, забыв поставить автоматическую коробку передач на «нейтралку» или «паркинг», Тихонов просто куда-то вышел из кабины, а автобус с заблокированными дверями — такова особенность конструкции — мог, при передаче в положении «драйв», поехать. А за те шесть секунд, что он ехал, Тихонов ничего предпринять не успел.

Теперь получается, что все эти версии в суде рассыпались, однако нам об этом подробно не рассказывают. Видимо, не желая посвящать в технические сложности и сеять панику по поводу того, что с автобусами «ЛиАЗ», составляющими основную часть парка «Мострансавто», может быть что-то не так. Хотя, если почитать форумы водителей — а данная модель активно работает, кроме Москвы и Московской области, еще в Питере и Казани, — то отзывы о ней самые положительные.

Тогда же, на фоне совсем уж страшных мыслей о возможности терактов по такой схеме, московские власти за одну ночь проверили аж все восемь тысяч автобусов городского автопарка, а затем понаставили возле всех подземных переходов бетонные надолбы, проделав огромную и, видимо, дорогостоящую работу.

И только самую простую и самую дешевую вещь никто тогда не сделал: двигатель никто не разобрал и вообще не провел тщательную и, главное, объективную техническую экспертизу должным образом, доверившись уверениям в надежности со стороны производителей модели «ЛиАЗ-5292.60», которая была разработана по заказу ГУП Московской области «Мострансавто», а также самого «Мострансавто» и эксплуатировавшего данную машину Одинцовского парка.

Автобус был совсем новым, его изготовил Ликинский автобусный завод группы «ГАЗ» в 2016 году и тут же передал «Мострансавто» для работы на рейсовых маршрутах Подмосковья. «Мострансавто» обслуживает ряд маршрутов и в Москве тоже, поэтому водитель Тихонов оказался на Кутузовском проспекте.

Теперь есть вероятность, что изначальные показания водителя о том, что автобус поехал произвольно, а остановить его нельзя было из-за технической неисправности новой машины, были правдивыми. Это грозит многомиллионными исками потерпевших к тому же «Мострансавто» или Одинцовскому автобусному парку, которым суд первой инстанции доверился как экспертам. Доверился явно заинтересованным лицам.

Если бы по такому же принципу, скажем, корпорация Boeing проводила анализ двух авиакатастроф своих моделей 737-MАХ, то они бы и сейчас летали по миру, а не стояли бы на приколе в количестве более 300 штук. Впрочем, и Boeing признал наличие технических проблем не после первой катастрофы, а после второй.

У нас же человек отсидел уже год, и теперь суд все же прислушался к аргументам защиты, которые надо было рассмотреть еще в суде первой инстанции. Но тогда решили, что проще посадить одного работягу, чем разбираться с десятками машин, поставленных по госконтракту. Тем более что группа «ГАЗ» уже тогда находилась под американскими санкциями. Не хочется думать, что в том числе по этой причине тогда не провели должным образом техническую экспертизу одной злополучной машины.