«Не соглашусь, что это бойкот, это информационное сообщение для клиентов, в первую очередь, институциональных. Там сказано, что они в настоящий момент лишь изучают с какими-то внешними и внутренними юристами тот массив президентских указов, которые распространяются на заблокированные в российском периметре активы. Здесь ничего такого нет, здесь не сказано, от чего они отказываются. Тут достаточно вспомнить, что они уже по факту с конца февраля — начала марта 2022 года не все платежные поручения, связанные с Россией, исполняли, они не переставляли бумаги, не выплачивали купонный доход, много чего не делали. И в этом заявлении они говорят о необходимости соблюдать всем, как минимум в европейском контуре, законодательство о санкциях против России, в чем сразу угадывается санкция от 3 июня 2022 года против нашего Национального расчетного депозитария (НРД). Поэтому, если вы меня спросите, как это повлияет на нас, на торги, на потенциальный обмен активами — да никак не повлияет, торги как были заявлены и распланированы по 844-му указу президента России, так и идут, все идет здесь по плану, поэтому все, что происходит в российском контуре, не касается их. Депозитарий — это рядовой субъект делового оборота, он ни одного шага не предпримет без оглядки на регулятор. А здесь, как мы помним, еще в декабре 2020 года Clearstream заявил, что да, мы люксембургская компания, но у нас все счета открыты в Commerzbank Германии, поэтому за любыми разъяснениями идите в Бундесбанк ФРГ, и, если он разрешит Commerzbank что-то сделать с заблокированными у нас бумагами, мы сделаем, не разрешит — ничего не сделаем. Я сейчас проверил, нет разъяснений ни от Бундесбанка, ни от Министерства финансов Люксембурга дополнительных, то есть чем занимается Clearstream? Он просто занимается комплайенсом».

«Криминализировано довольно значительное количество нарушений, среди них простое нарушение режима санкций или их обход. Например, российский бизнесмен учреждает где-нибудь в Казахстане юрлицо и заказывает партию полупроводников и какой-нибудь санкционки, и он убеждает продавца, европейского производителя, что это все уйдет в Казахстане, там и останется. Но после того, как это пришло в Казахстан, все реэкспортируется в Россию, и потом каким-то образом будет, например, обнаружено в каких-то дронах, в каких-то БПЛА на территории Украины, серийные номера будут считаны, и соответствующие органы страны-члена ЕС, где находится этот производитель, смогут возбудить уголовное дело и уже прийти к производителю. Производитель, конечно же, покажет пальчиком на то лицо, которое закупило это все, и вот это лицо, этот генеральный директор или владелец такой компании станет обладателем процессуального статуса в уголовном деле. И соответственно, если он когда-нибудь появится на территории ЕС, то его быстренько возьмут под белы ручки и выдадут в эту страну, которая возбудила уголовное дело. Европейский бизнес и так отличается довольно высокими требованиями к комплаенсу, поэтому при любом сомнении, что товар может, подчеркну слово может, оказаться в России, он просто будет отказывать в таком экспорте, потому что он будет бояться реэкспорта, он будет бояться ответственности. Поэтому будут обкладываться бумажками, будут требовать дополнительных гарантий, что соответствующие товары, технологии, услуги не попадут в конечном итоге в Россию или российским лицам».

«В августе прошлого года [министр финансов] Антон Силуанов заявил, что пострадали 3,5 млн российских частных инвесторов, у кого заморозили активы, бумаги на европейских верхнеуровневых депозитариях. Тогда наши финансовые власти начали разрабатывать разные предложения по так называемому обмену. Чтобы что-то менять, нужно было понять, сколько у нас всего, что можно менять. Поэтому осенью и в декабре прошлого года была подана лавина исков частными инвесторами и институциональными инвесторами. Уже тогда, к концу прошлого года, было вынесено четыре решения арбитражных судов по искам неинституциональных инвесторов. 3 января президент своим указом № 8 запретил, во-первых, судам давать обеспечительные меры, а во-вторых, давать исполнительные листы на судебные решения, которые касаются активов западных депозитариев, учитываемых на счетах типа С и И. У меня такая мысль: давайте посмотрим на бенефициаров того же МТС-банка или Росбанка, кто осенью прошлого года как раз получил эти судебные решения. Бенефициарами являются не последние люди нашей страны, и, вероятнее всего, они использовали свой ресурс, чтобы убедить наши власти в следующем: чего мы тогда судились, зачем это все было, у нас есть судебные решения, что нам теперь с ним сделать? Мол, давайте тем, кто посудился до указа № 8 от 3 января, разрешат все вывести. Вот они смогут, а остальные, к сожалению, не смогут».

«Событие это, не скажу, что большое, оно рутинное. Дело в том, что не во всех государствах-членах ЕС есть ответственность за нарушение режимов и обход европейских санкций. Эта директива лишь обязывает государство в течение одного года ввести у себя ответственность административную, ввести у себя уголовную ответственность по тем минимальным планкам, которые установлены в этой директиве. То есть само государство-член ЕС определяет, какова будет эта ответственность на самом деле. И перечислены все те составы, которые являются последствиями введенных санкций, например, там банк или инвест-брокер не заморозил какие-либо активы, например, какое-либо предприятие-поставщик каких-то запрещенных контролируемых номенклатур не проверил, кто будет конечным выгодоприобретателем или получателем. И все страны-члены ЕС должны будут в течение года изменить свой уголовный кодекс и внести там норму об ответственности за уклонение, обход или нарушения режимов санкций с минимальным сроком тюремного заключения от 5 лет. Значит, когда это применяется? Если цена вопроса от 10 тысяч евро. И вот эта ответственность распространяется еще не только на физических лиц, но и на юридических лиц, то есть им тоже предусматривается глобальный оборотный штаб в размере 1%, или 8 миллионов евро».

«В нашем законодательстве уже больше двух лет действует статья 284.2 как раз об уголовной ответственности за призывы к санкциям. Я предполагать только могу, что в турецком законодательстве есть что-то подобное за угрозы либо за призыв. Второй состав, который здесь имеет место, это действительно нарушение турецкими банками законодательства об охраняемой банковской тайне. Здесь возможны два варианта развития событий, если турецкая компания торгует в американских долларах, то тогда американские банки-корреспонденты в силу закона даже не передают информацию, эта информация есть в режиме реального времени, в американское министерство финансов. Если у нас транзакция была не в долларе США, то банк, который предоставил эту информацию, он раскрыл тайну без надлежащих правовых оснований. Против банков иски подать в суд можно, против чиновников, с моей точки зрения, нет, поскольку это американские должностные лица, которые обладают иммунитетом. Все, что с ними можно сделать, это объявить персонами нон грата, и они будут вынуждены в 24-часовой срок покинуть территорию этой страны. А если они не обладали иммунитетом, то я вижу здесь возможность, используя соответствующее положение турецкого уголовного законодательства попытаться привлечь их к ответственности. К сожалению, то, что мы видим последний год минимум, это усиление давления США и ЕС через свои дипломатические представительства и консульские учреждения к дружественным России странам. Очень сильно вырос штат американского дип- и консульского представительства в Ташкенте, в Астане. Исходя из этой новости, в Турции ровно такая же ситуация. Уже очень много таких историй, случаев, бизнес наш, узбекский, казахский обращается за консультацией, что делать в ситуации, когда к ним приходят своего рода «письма счастья».