Закон об инсайде соответствует западным стандартам

Глава ФСФР Владимир Миловидов изложил радиостанции Business FM свое видение тех положений закона «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком», которые вызвали наибольшие споры

В понедельник в Госдуме прошли парламентские слушания по проекту федерального закона «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком», уже принятому в первом чтении. Свое видение тех положений закона, которые вызвали наибольшие споры, радиостанции Business FM изложил глава Федеральной службы по финансовым рынкам Владимир Миловидов.

— На слушаниях председатель комитета по собственности Госдумы Виктор Плескачевский высказал свое сомнение относительно существования механизма применения данного закона. Насколько оправданны такие сомнения?

— Я исхожу из того, что любое мнение так или иначе объективно. И, высказывая его, люди оценивают ситуацию достаточно объективно. На сегодня закон достаточно детально прописывает процедуры контроля и выявления признаков манипулирования рынком или использования инсайдерской информации. Он сейчас формирует основу для выявления таких действий. Инвесторов это интересует на предмет справедливого ценообразования. Для этого законом предусмотрена соответствующая база. Мне кажется, что дополнительные вещи, как и в других законодательствах, сформируются с практикой. И эта практика из года в год оттачивается. Но для того, чтобы начать ее оттачивать, нужен закон.

— Директор департамента операций на финансовых рынках ЦБ Сергей Швецов предлагает исключить так называемые «словесные интервенции», которые периодически использует ЦБ РФ. Подобные действия подпадают под действие закона об инсайде?

— Сегодня из-под действия закона выведены все операции ЦБ, связанные с реализацией денежно-кредитной политикой. В том случае, если такие воздействия на рынок, как «словесные интервенции», являются частью денежно-кредитной политики, то в последней редакции эти действия не относятся ни к инсайдерской информации, ни к манипулированию рынком.

Отдельно хотел бы заметить, понимая важность подобного рода воздействия на рынок, что для всех было бы более точным и корректным, если бы мы это сформулировали в виде некой законодательной нормы. Все участники рынка понимают, о чем идет речь, но было бы лучше, если бы это было более детально прописано и зафиксировано.

— Рынок сейчас является достаточно глобальным. Насколько отсутствие закона об инсайде сказывается на международном инвестиционном потенциале России?

— Сказывается негативно. Потому что многих иностранных инвесторов, которые видят привлекательность наших ценных бумаг и хотели бы участвовать в торгах на российском финансовом рынке, отсутствие закона удерживает от покупок. Потому что без подобного закона появляется возможность создания несправедливой ситуации по ценообразованию на рынке.

Я бы хотел отметить, что это не только для иностранных инвесторов актуальный вопрос, но и для российских тоже. Поэтому закон о противодействии манипулированию, использованию инсайдерской информации направлен на то, чтобы инвесторы были спокойны: ценообразование на те активы, которыми они торгуют, складываются справедливо. Это первое. И второе. В моем понимании, принятие этого закона — ключ решения проблемы формирования в России мирового финансового центра.

— Насколько последний вариант закона соответствует нормам регулирования в таких международных финансовых центрах, как Великобритания или США?

— В целом он соответствует. Естественно, при подготовке этого закона никто из головы ничего не выдумывал, использовался опыт других стран. Мы за последний год подписали довольно много меморандумов о сотрудничестве с регуляторами, мы участвуем в Совете по финансовой стабильности — международной организации, которая сегодня вырабатывает стандарты деятельности на финансовом рынке, и везде, со всеми, мы возвращались к теме закона противодействия манипулированием рынка.

Мы его перевели на иностранный язык, распространяли среди наших коллег, в частности мы очень подробно обсуждали с Германией, с Францией и с другими регуляторами. Все признают, что это существенный шаг вперед, и он в целом соответствует тем международным стандартам, которые сейчас есть в мире.