Между делом — с ресторатором и фотографом Антоном Лялиным в KIA QUORIS. Часть четвертая.

Ресторатор и фотограф Антон Лялин сел ко мне в машину возле дома на Ленинградском проспекте, ему было любопытно взглянуть на нову продукт «Киа», а мне послушать рассказы о последних путешествиях. Так и отправились в путь. Ехали не спеша, смаковали подробности.

— Как двигается "КИА"?

— Движется отлично. Внешне она очень даже презентабельная. Когда появился "Лексус", один иностранец мне сказал, «что это же все равно "Тойота"».

На одном участке, где-то на пустой дороге Лялин пересел за руль, чтобы лучше прочувствовать о чем говорит.

— Подвеска мускулистая. Многие водители "Мерседеса" ощущения от того, как едет машина, не находят других автомобильных проектов и очень привязаны к своим автомобилям, потому что едет "Мерседес" особенно. Но в этом есть определенный кайф, потому что по нашим дорогам ты не ощущаешь все ямы, он плывет. Больше от "Мерседеса" здесь, если сравнивать с немцами. "Ауди" я вообще не буду, потому что "Ауди" по-другому едет.

Мы, конечно, азиатская страна в чистом виде, потому что как только видят машину с громким шильдиком на капоте, то сразу: пожалуйста, пожалуйста. У нас даже иногда реагируют хуже, вроде как проезжает "Мерседес", а сзади джип охраны "Лэнд Крузер", и эти говорят: "Нет, а вы подождите".

Через минут пятнадцать, мы снова оказались на своих местах, я за рулем, Антон - рядом, на соседнем кресле.

— Ты готов быть тем, кто не смотрит на бренды, а покупает и выбирает то, что кажется интересным?

— Да. Это должно быть не интересно, а клево. Из-за чего выстрелил "Эппл"? Такие вещи удивляют остротой подхода, у тебя возникает устойчивое ощущение, что ты купил не массовый продукт, а индивидуальный. В мышке "Эппл" вставляются две батарейки, одна приходит на смену другой, мышь может работать на одной батарейке. Такие решения вызывают возбуждение у обладателя. Поэтому "Эппл" говорит: "Наши компьютеры - это "экспириенс", это не просто апгрейд с одного продукта на другой". Мне кажется, с некоторыми машинами точно также. У меня был "Сааб". Там, когда в бочке омывателя заканчивалась жидкость, сначала переставал брызгать стеклоочиститель пассажирский, то есть у водителя вода еще поступала, потому что две трубочки, которые забирают жидкость на пассажирскую и водительскую, были расположены на разном уровне. То есть, как только ты замечал, что на стекло в районе пассажирского кресла перестает поступать вода, скоро она перестанет поступать и на водительскую часть стекла. Но без воды водитель не оставался. Получается, что обо мне подумали, и я очень благодарен этим людям.

— Что в твоей жизни наводит на мысль, что о тебе подумали?

— Сегодня это происходит достаточно редко, начиная от того, где мы живем.
Когда я покупаю автомобили и понимаю, что бочки омывателя стали по 6-7 литров, я понимаю, что иностранные производители подумали о нас больше, чем подумали о нас те люди, которые должны думать о чистоте дорог в Москве.. В Москве есть четыре сезона: грязь; грязь замерзла; грязь раскисла; грязь засохла. Это большая проблема. Я вижу, что все производители автомобилей отреагировали на это, наверно, специально для России такие бочки по 7 литров выпускают. У нас масса автомобилей выше 50 тыс. фунтов, вопрос в том, что все эти автомобили за безумные миллиарды долларов, ездят по Москве ужасно грязными.

— А если мы все помоем машины?

— Посмотри на дорогу, это ничего не меняет.

— Что бы вы могли предложить мэру, как быть с нашими сезонами?

— Раньше не было столько грязи. Эта грязь откуда-то берется. Одна проблема - парковка на газонах, которую как-то решают - делают специальное пластиковое покрытие специальное. Но есть другая проблема - стройки, грязные машины, которые выезжают оттуда, выносят массу глины на колесах. Можно выяснить, откуда берется все это? Летом это высохнет и с воздухом попадет в нашу респираторную систему. Можно было бы жаловаться - вот, мэр, но чего на него жаловаться? Он живет с нами в одном городе, дышит тем же самым. Бесполезно. Тут надо задуматься о собственном здоровье, сказать, что не хотим дышать этим, воздух должен быть почище. Никто от этого не в восторге.

— А как твои приятели иностранцы на Москву реагируют? Моим нравятся. Многие даже бегают в центре города, ненормальные.

— Им много чего нравится, если мы о мужчинах говорим. Они готовы воздух терпеть. Те, кто здесь живет, настолько привыкают к этому, что потом без этого вообще не могут: без этих щедрот, без женщин, без этой грязи, зарплат и так далее. Они довольны. Для многих Москва - это как для меня Африка. Инъекцию получил и совершенно невозможно от этого избавиться. Хочется вернуться.

— Ну а мы, чем мы отличаемся от экспатов, мы тоже привыкаем к щедрости зарплат и возможности зарабатывать?

— Да, мы все время хотим большего. Я встретился недавно с товарищем, который уехал и живет в другой стране, не работает теперь и устроил пенсию раньше, смог себе это позволить. Но я понимаю, как сложно людям в районе пятидесяти отказаться от того, чтобы еще немного поработать, заработать, укрепить свое положение. Он сказал, что он хочет, чтобы у него было время лично на себя, и решил отдохнуть, попутешествовать. Сегодня мало кто может принять такое решение.

— Вы можете принять такое решение?

— Я достаточно много времени посвящаю своему хобби - профессиональной фотографии. Конечно, я не перестаю работать, активно занимаюсь ресторанами, но одно другому не мешает. Если одно другому начнет мешать, придется выбирать. Я думал об этом. Понимаю, что нужно, чтобы была достойная команда, которая может управлять бизнес-процессами. Идея все равно моя, идейным вдохновителем я останусь. Другой вопрос, что у меня всегда было понимание - хороший менеджер - это не тот, без которого все развалится, а тот, кто может все так выстроить, чтобы работало самостоятельно. И идея, которая когда-то родилась как бизнес и которая без тебя никогда не будет работать, - очень плохая идея.

— Вы говорите, что нужна команда, которая работает без вас, при этом вы точно знаете, что зажигать и подтягивать должен носитель, идейный вдохновитель. В этом вопросе – вы противоречите сами себе.

— Поэтому я им и занимаюсь. Есть новые рестораны, которые нужно воплощать в жизнь. Как только у тебя все работает как часы, тогда ты можешь в этом ресторане, если у тебя есть партнер, который этим занимается, я могу, как идейный вдохновитель этого всего проекта, пока оставить его в покое и посмотреть, как это все работает. В любом случае, я буду за ним наблюдать и делать так, чтобы от моей идея, возникшей изначально, ни вправо, ни влево не уходили.

Почему у нас в ресторанах, все хорошо начинается, а потом плохо заканчивается? Потому что отсутствует преемственность команды. Когда ресторан начинает плохо работать, людей, которые его открывали и понимали идею, там больше нет. Вторая проблема - наши замечательные гости; российский гость не готов воевать за свой любимый ресторан. Гости, которые ходят часто и давно в одно заведение – они фактически являются маленькими акционерами. Они тратят большие деньги, делают это регулярно и имеют право на то, чтобы их услышали. Их кто-то слушает? Нет. Я считаю, что не молчать, говорить, быть услышанными, потом посмотреть, как ресторан отреагировал на это- вот что важно. Нашим людям иногда проще не ходить. Обиделись. А надо не обижаться, а сказать: позовите кого-то, кто здесь работает уже два года; можно я напишу владельцу? И мы написали владельцу, и владелец что-то сделал в ответ, отреагировал, мне от этого хорошо, я продолжаю туда ходить.

— Почему в московских ресторанах цены, как правило, такие же, как зарплаты у экспатов?

— Это отчасти не верно. Если ты пойдешь в хороший стейк-хаус, в ресторан морепродуктов в Париже, где морепродукты доставляются за 1,5 часа, посмотришь на цены на устрицы, то думаю, что цены на устрицы в Москве не должны очень расстраивать.

— Я не говорю про устрицы, я говорю про суп.

— Я не говорю, что в Москве дешевле, но близко к этому. Но если мы говорим о других ресторанах, мы говорим о тех ресторанах, куда люди ходят есть, а не быть увиденными в тусовке. Там цены вполне адекватные. За столько, за сколько ты можешь в Москве съесть стейк хорошего качества, ты не съешь за эти же деньги аналогичный стейк в Европе. Приличный стейк в Москве стоит 25 евро – австралийское мраморное мясо. Я говорю о ресторанах, которые в последнее время открываются с прицелом на большую аудиторию. Если бы "Вильямс" открылся 10 лет назад, людей там было бы в четыре раза меньше. Другое дело, что в Москве дорогие рестораны стоят полупустыми. Там ценник катастрофический. Я в них боюсь есть, не понимаю, как можно есть в ресторане, где нет людей. Там противопоказано есть.

— На что еще, если речь идет не о Москве, а другом городе, вы блуждая по городу в поисках еды, обращаете внимание?

— Мне важно увидеть в ресторане местное население. Если местные в ресторане едят, значит, я в этот ресторан пойду. Если даже в Москве в китайском ресторане сидят китайцы, я туда пойду. А если не сидят китайцы, то я туда не пойду, потому что я думаю, что это что-то адаптированное. Или для лохов сделано, которые никогда не ели китайской еды и не знают, сколько она стоит. Красивым интерьером меня не убедить. Я реагирую на хорошую еду. Ресторанный интерьер - это не просто интерьер. Ресторан - это живой организм, если ты сделал интерьер, который не совпадает с тем, что ты готовишь, это не работает.

— Кроме еды важно, чтобы официант разговаривал с тобой так, чтобы ты хотел туда ходить.

— Не только официант. Я своим официантам объяснял на примере "Аэрофлота". Мы летим из Санкт-Петербурга несколько лет назад, новый самолет, А-319, приземляемся, идем на посадку и вдруг резко взлетаем, я гляжу в окно и вижу, как по летному полю едет автомобиль пожарной службы аэропорта. И я это все наблюдаю и понимаю, что что-то происходит. Но нам никто ничего не объясняет. В итоге мы сели в полной тишине, без единого слова, сказанного экипажем. Аналогичная ситуация. Английский рейс Бритиш Эйрвейс, подлетаем к аэропорту "Хитроу", вдруг наш самолет, который шел на посадку, резко взмывает в воздух. И тут к пассажирам обращается капитан лайнера: "Дамы и господа, самолет, который приземлился до нас не смог вовремя вырулить с взлетной полосы, поэтому нам пришлось сделать дополнительный круг. Не переживайте, я вам сейчас сделаю экскурсию над Лондоном. Все в полном порядке, мы приземлимся по расписанию". Это называется – обо мне подумали. А в первом случае обо мне никто не подумал.

— У нас проблема с умением принимать решения на местах.

— Да, но дело в том, что это как в ресторане: если официант испортил настроение гостю, менеджер, к сожалению, как бы он не старался, вернуть настроение, не сможет.

— Хобби, вы сами сказали, занимает половину времени и внимания. Я знаю, что вы только вернулись из Африки. Мне посчастливилось побывать на вашей персональной выставке, посвященной в галерее им.Братьев Люмьер. Это было признание в любви.

— Об Африке я долго могу рассказывать. Я в Африке был много где, но когда я приехал в Намибию, я думал: "Что за Германия?" Дороги сумасшедшие, несмотря на то, что большая безработица, внутри страны не криминально, люди доброжелательные, хорошая еда. Я снимал животных, людей и пейзажи. Мне очень понравилось. Животные присутствуют в большом количестве. В Намибии много частных заказников, там в отличии, от национальных парков, животные в хорошей форме, за ними очень следят. Но при этом там очень безопасно, огороженные лоджи, так что в Намибию можно ездить с детьми. Африка - это такая история, от которой невозможно отказаться, хочется туда ездить, смотреть, приводить голову в норму, когда видишь, как там живут люди, как они счастливы, что у них есть, ты понимаешь, что у тебя все супер. Главное - выключить телефон и не пользоваться им всю поездку.

— Когда я путешествовала по Африке, у меня было устойчивое ощущение, что я приехала к животным в гости. В Африке нужно уметь себя вести.

— Да. Первое правило безопасного нахождения с животными в национальном парке: пусть животное найдет тебя, нежели ты найдешь животное, иначе оно может испугаться и неадекватно себя повести. Когда животное видит тебя издалека и к тебе подходит, ты можешь ожидать адекватную реакцию. Но если ты на него натыкаешься, то оно может испугаться и так далее. Ты должен себя вести там так, как у них принято. Это правило касается всей нашей жизни. А не только африканских путешествий.