«Сейчас все на Западе думают, чего ждать от Путина. Он задал им такую головоломку! Они боятся. А вот он приедет на Генассамблею и даст понять: не надо бояться, не надо опасаться, у нас с вами, у всего цивилизованного мира общий враг — «Исламское государство», нужно создавать новую, действительно эффективную коалицию… Из этого, конечно, ничего не получится, потому что уже слишком поздно».

«Никакой войны там, в которой участвует российская армия, не будет, что вовсе не означает, что мы не будем давать больше танков, самолетов, ракет, что мы не будем давать больше зенитных комплексов, соответственно, больше наших советников, техников, инструкторов. Это все будет. Чего не будет? Не будет атаки российских танков на полях Сирии и Ирака, и не будет бойцов Кантемировской дивизии, бегущих в атаку с криками «ура!».

«Таджикистан сейчас находится в тяжелом положении. Какова опасность для Рахмона. Дело в том, что его режим не пользуетс популярностью в народе. После гражданской войны, которая была 20 с чем-то лет тому назад, сколько крови там пролилось, сколько людей погибло. Это диктатура, конечно, никакой демократией там и не пахнет. Но вот до сих пор Рахмон, человеку исключительно гибкому и хитрому, удавалось держать все. Сейчас угроза поступает из-за границы, из Афганистана. Но тут нужно понимать вот что — таджики — это в основном шииты, «Аль-Каида» и талибы — это сунниты. Никто их особенно в Таджикистане не ждет. Другое дело, что есть там и шиитские исламистские организации — я говорю про Афганистан. То есть люди, которые наберутся сил и получат оттуда, из Афганистана оружие и еще какую-то помощь, то они начнут просто мощное восстание против Рахмона. Ему заранее нужно знать, что его выручит наш военный контингент. Но этого может не хватить, если начнется широкомасштабная война, которая охватит всю Среднюю Азию. Там может такая мельница закрутиться. Она будет напоминать Сирию. Вот тогда конечной целью исламистов-джихадистов будет пройти через Казахстан в Татарстан и Башкирию. Поэтому в Москве, конечно, прекрасно понимают, что упускать Таджикистан нельзя. Вот об этом, я думаю, они и разговаривают».

«Прежде всего, я не думаю, чтобы Асад стал просить Путина о какой-то дополнительной помощи: все, что нужно, он получил. Я думаю, скорее, наоборот, Путин ему должен был задать вопрос. Первый вопрос — что это за наступательная операция, которую Асад обещал. Пока что о ней ничего не известно, где-то там они вроде передвигаются, какие-то деревни заняли, ни об одном пленном даже не сообщалось, и все эти разговоры о том, что боевики бегут и так далее — это можно все, что угодно сказать. Я думаю, главное, что Путина интересует, — сколько времени он должен бомбить боевиков там: полгода бомбить, год, что это такое? Надо знать определенно, это первое. Второе, конечно, это политическое урегулирование. Это вопрос, в общем-то, безнадежный, но хотя бы для отвода глаз нужно его ставить, потому что ясно совершенно, при том, как Асад ставит вопрос каждый раз: он остается, даже об этом не может быть и речи, а они должны сложить оружие, это бандиты, террористы и так далее. Так дело не пойдет. Это только увеличивает число его врагов. Он должен изменить свою риторику и дать понять, что он согласен пойти на переговоры с этими людьми, которые четыре года с ним воюют, я имею в виду внутренних повстанцев, оппозицию, конечно, не этих пришельцев, головорезов из «Аль-Каиды», из ИГИЛ, которые пришли из Ирака, с ними разговаривать бесполезно. А вот с его нормальной оппозицией — с «Сирийской свободной армией» и так далее».

«Пошли какую-то хреновину пороть, что, дескать, Путин может договориться с Обамой, Обама разрешит Путину уничтожить своими сухопутными силами ИГИЛ. Значит, думают, что Путин пошлет туда Кантемировскую и Таманскую дивизию, а взамен Барак Обама повернется спиной к Украине и сквозь пальцы будет смотреть на то, что делается в Донбассе. Это чушь собачья, не может этого быть. Даже если бы Барак Обама этого захотел, ведь в Конгрессе-то большинство его враги — республиканцы. Поэтому я говорю, что со всех точек зрения никакой войны там, в которой участвует российская армия, не будет, что вовсе не означает, что мы не будем давать больше танков, самолетов, ракет, что мы не будем давать больше зенитных комплексов, соответственно, больше наших советников, техников, инструкторов. Это все будет. Чего не будет? Не будет атаки российских танков на полях Сирии и Ирака, и не будет бойцов Кантемировской дивизии, бегущих в атаку с криками «ура!». Вот этого не будет».