«На мой взгляд, была экстремальная игра на повышение нефти и рисковых активов последние несколько месяцев, с конца января, которая уже перешла все мыслимые пределы, особенно, если говорить о нефтяных фьючерсах. Там рекордный объем спекулятивных позиций, и это может в любой момент развернуться вниз, в принципе, с мая по сентябрь. Как раз часто на мировых рынках наблюдается фиксация прибыли активная, и она очень негативно может отразиться и на нефти и на рубле. Плюс из-за отскока рубля уже серьезно сократился профицит текущего счета в первом квартале — в 2,5 раза по сравнению с прошлогодним уровнем. И учитывая сезонность, во втором и третьем кварталах показатель может быть нулевым вообще, и тогда рублю придется совсем плохо. Как я уже сказал, поскольку профицит текущего счета вероятно стремится к нулю из-за того, что импорт почти перестал падать, очевидно, рубль держится за счет спекулятивных притоков горячих денег из-за рубежа в облигации федерального займа и другие финансовые инструменты. Мы видели очень активную покупку госбумаг со стороны иностранцев в последние недели апреля и, возможно, какие-то остаточные явления пока продолжают поддерживать рубль. Облигации развивающихся стран перестали расти примерно 20 апреля, примерно так же, как и в прошлом году, тоже в конце апреля этот сезонный отскок на развивающихся рынках выдохся, и похоже, что сейчас он, последние две недели, уже выдыхается. Просто рублевые активы пока на фоне общего ухудшения ситуации еще по инерции пользуются спросом. Я думаю, если развивающиеся рынки пойдут дальше фиксировать, то и рубль вряд ли долго продержится. Если смотреть на чуть более длинные перспективы, пока только робкие первые признаки балансировки на глобальном рынке нефти и пока нефтяной рынок не сбалансирован, боюсь, что и долгосрочный тренд по рублю — нисходящий тренд по рублю, который четыре года уже продолжается, — вряд ли переломится устойчиво. То есть мне кажется, скорее 75-80 будет к концу года и, может быть, если действительно предложение потребления нефти сравняется все-таки с добычей, к 2017 году есть надежда на позитивный разворот. Но пока это нисходящий тренд и возврат к 80-ти».

«На первый взгляд выглядит немножко заниженной, всего 2%. На самом деле, по нашим прикидкам предыдущие три года до кризиса, 2011-2013, динамика ВВП на две трети определялась ценами на сырье, поэтому удешевление нефти втрое, даже почти вчетверо с пиковых уровней должно было гораздо больше повлиять на российскую экономику. Просто падение нефти примерно на две трети компенсируется девальвацией. С учетом девальвации, может быть, сопоставимые результаты и получились. Ну не на 2, но на 3-4 процентных пункта влияния на ВВП. И еще немножко компенсируется это давление, конечно, расходованием Резервного фонда, которое превысило 2% ВВП за прошлый год. А дальше останется сокращать расходы и искать, как это можно будет делать с минимальными последствиями для экономики, либо пытаться помириться с Западом, чтобы вернуть доступ к рынкам капитала, и за счет займов компенсировать потери валютной выручки».

«По-прежнему много спекулянтов, которые верят, что нефть скоро будет стоить 60 долларов или выше, и пытаются покупать каждый откат стоимости российской валюты, пытаются организовывать какие-то отскоки в нефти тоже краткосрочно, но это чисто спекулятивный порыв и в акциях, и в рубле. Очевидно, что текущая рублевая стоимость барреля не может обеспечивать равновесие в российском бюджете и в российской экономики. Если долго будет баррель Urals стоить 2400-2500 в рублях, то Резервный фонд будет исчерпан до конца 2016 года, и придется печатать много рублей, и тогда стоимость рубля на валютном рынке сама по себе обвалится. Никто из крупных инвестбанков пока не прогнозирует среднюю цену на 2015 год ниже 45-ти. Все еще консенсус уверен, что нефть скоро отскочит к отметке 40-50-60, поэтому и прогноз курса рубля остается, прогноз девальвации остается довольно умеренным. Ну, 78, может быть, в январе мы можем увидеть, если нефть продолжит стоить 33 или даже упадет до 30-ти, что не исключено».

«И старый год заканчивался плохо, нефть начала валиться в ноябре 2015 года, сейчас уже в рублях баррель Urals стоит 2300, а в бюджете заложено 3165, разница на 30%. Поскольку у нас половина бюджетных доходов связана с нефтегазовым сектором, то легко посчитать, что 15% доходов по сравнению с планом бюджет может лишиться. На самом деле даже больше, чем 15%, потому что поступления от экспортной пошлины, НДПИ по формулам падают быстрее, чем нефть. Это может быть отчасти компенсировано девальвацией в других отраслях, однако пока рубль еще не настолько значительно ослаб, чтобы говорить о какой-то значительной компенсации. То есть потери очень большие, и пока очень трудно сказать, какими сокращениями расходов можно их компенсировать. Примерно 70% расходов бюджета — это либо военные, либо социальные, которые очень трудно секвестировать. Остальное — может быть, какие-то инфраструктурные проекты, но задерживать, откладывать строительство моста в Крым политически проблематично, строительство дорого и так урезано до самого минимума. Может быть, сократят субсидии на поддержку каких-то отраслей типа сельского хозяйства, но это не те суммы, которые могли бы спасти бюджет. Боюсь, что в итоге придется повышать налоги, в первую очередь, на тех же самых экспортеров, которые еще пока остаются в прибыли».

«Европейские банки от своих непосредственных регуляторов, по крайней мере, официально таких рекомендаций не получали, но, наверное, какие-то крупнейшие из таких банков, те, которые ведут бизнес наиболее активно в США, может быть, Deutsche bank, например, или Societe Generale, они все-таки предпочтут прислушаться. Уже были прецеденты, когда европейские банки получали штрафы от американских регуляторов, даже не являясь формально американскими банковскими институтами, поэтому, думаю, значительная часть все-таки прислушается».