«Силовое противостояние на улицах не так широко попадает в западную прессу, как украинское, с большим трудом оно пробивается на первые полосы, если за этим следить. Чем больше идет силовое противостояние, тем больше будет давление журналистов, общественного мнения на то, что нужно сделать с Лукашенко. Конечно, речь идет о санкциях, и санкции, как мы знаем по себе, бывают двух типов — персональными и секторальными. Персональные санкции — это то, что Лукашенко уже, кстати, в отличие от Владимира Путина, испытал на себе. Мы помним, как после 2010 года его самолет даже не пустили сесть для дозаправки в Канаде, когда он летел на Генеральную Ассамблею, если я не ошибаюсь, в Нью-Йорк, и он был под личными санкциями. Личные санкции несомненно примут, как недавно выступил министр иностранных дел Литвы, против людей, замешанных, во-первых, в обмане на выборах, и, во-вторых, в жестокости. То есть это будут санкции против силовиков, их и так особенно никуда не выпускают, с избирательных комиссий, которые тоже не являются ни владельцами крупной зарубежной недвижимости, их взаимодействие с заграницей, скорее всего, ограничивается отдыхом вне очень дорогих странах Средиземноморья. Конечно, могут попасть под санкции члены правительства. Все зависит от того, как долго и как жестоко будет происходить противостояние. В европейском заявлении не было ничего про экономические санкции, наоборот, там было сказано, что вы знаете, мы не должны навредить народу Белоруссии. Что касается заявления Помпео, то он говорит о поставках нефти, но тут ему возразят, что перекрывая торговлю нефтью между Белоруссией и Западом, мы толкаем Белоруссию обратно в сторону России. Так что здесь, я думаю, у него пространственный маневр ограничен, если он действительно это предложил».

«Больше доверия нет, не только между условным «Газпромом» и белорусскими компаниями, не только в нефтяной сфере или финансовой. Лукашенко хочет сказать, что, наверное, для него союз силовиков России и Белоруссии не имеет значения без экономического союза, но экономического союза в его понимании, когда белорусская экономика будет выживать и даже процветать в каком-то отношении за счет преференций с российской стороны. То есть он отказывается быть силовым союзников без экономического союза в том виде, в каком он его понимает. В таком смысле это, конечно, жест отчаяния тоже, потому что тогда ему совсем не на что опереться. Антироссийская риторика, защита суверенитета продается хорошо в Восточной Европе, в том числе в Белоруссии, она, конечно, там пользуется меньшим спросом, чем в Украине или в странах Балтии, на Кавказе, но она там продается. Но ее не купят у Лукашенко, вот в чем проблема. И это ему не простят, потому что есть вещи, которые Кремль не прощает на постсоветском пространстве: это торговля вот этой самой — как говорили в советское время, антисоветской — соответственно, сейчас антироссийской риторики, нагнетание антироссийской истерики».

«Они не подтверждали подлинность этой информации. Бывают случаи, когда проходит какая-то информация, и всем понятно, что, скорее всего, так и было. Но один из участников или участники разговора не подтверждают подлинность этой информации. Газета Le Monde что-то узнала от какого-то из чиновников, но совершенно необязательно, что все так и было. Поэтому, опровергая эту информацию, Макрон или Елисейский дворец как бы признает ее верной. Именно так разговор и протекал. А если он никак не отреагирует, это на совести газеты Le Monde ее источников. Пока нет официального подтверждения, не нужно официального опровержения».

«CNN цитирует источников, как они сказали, высших должностных лиц прошлой и нынешней администрации США, которые утверждают, что посол Кисляк является главным шпионом и вербовщиком России в Америке. Но посол Кисляк приехал в самом конце правления Джорджа Буша-младшего и проработал оба срока Обамы. Естественно, он при этом встречался с огромным числом конгрессменов, сенаторов, судей, чиновников и, собственно, с самой Хиллари Клинтон, с Бараком Обамой и с людьми из его администрации. И все эти 8 лет никому не приходило в голову называть его самым высокопоставленным российским шпионом. Ситуация абсолютно переоценена в обратную сторону. Мы это видим не только в случае Манафорта. Вдруг разговор Майкла Флинна в кулуарах научной конференции, причем при людях, с русской аспиранткой в Лондоне, вдруг оказался фактом, который может быть поставлен ему в вину, что он не доложил о контакте с аспиранткой. В такой ситуации десятилетней давности работа целого Манафорта на целого Дерипаску выглядит совершенно демоническим актом».

«То, что произошло, желательно, чтобы осталось единичным случаем и не превратилось в систему односторонних действий. То есть Трамп вот показал свою решительность, и этой демонстрации решительности достаточно. Если это перейдет в систему, то ничего хорошего не выйдет. Но, с другой стороны, если это станет системой, Россию этим не запугать, и она готова будет некоторое время терпеть роль главного международного зла, к которой ей не привыкать. Сейчас ООН ведет себя по-разному. Мы видим, что Трампа поддержали ведущие западноевропейские страны, что довольно удивительно. Я имею в виду лидеров Франции и, по крайней мере, Германии, там не очень его любят. Мы помним, как странно, холодно и даже с издевкой прошла первая встреча Трампа и Меркель, особенно это заметно после совершенно другого поведения Трампа во время встречи с китайским руководителем. Да, с Меркель он общался достаточно высокомерно и отстраненно. Тем не менее, она его поддержала. Его поддержала Британия, его поддержала Франция. По крайней мере, вот это одноразовое применение силы. Причину этого как раз Путин и пытался найти, когда говорил о том, что Западная Европа нашла повод для новой американской администрации, которую до этого критиковала. Нужно же им найти какую-то общую точку, вот они нашли общую точку в лице общего врага. Что касается встречи Путина и Тиллерсона, то, по протоколу, он не обязан встречаться с ним, естественно. Но мы видели, что такие встречи происходили. Например, когда Керри приезжал к Лаврову. Бывало, что его принимал и Путин. Это зависит от того, как пройдет встреча Тиллерсона и Лаврова. Если она будет такой же холодной и содержательной, какой была их первая встреча в Германии, то не примет. Если Тиллерсон, как грозится, привезет в Москву ультиматум — или вы прекращаете поддержку Асада и начинаете воевать вместе с нами против него, или мы наложим новые санкции, то, конечно, тогда он его не примет ни в коем случае».