«Я думаю, что прежде всего речь идет о политическом давлении. Реальные инструменты военные, экономические, правовые, нужные, чтобы не допустить выборы, у Украины отсутствуют. Единственный способ — сесть за стол переговоров и в соответствии с минскими положениями договориться. Только реализовывая соглашения, можно ввести это в правовое поле. Не более того. Но мы видим, что стороны не готовы договариваться, возвращать ситуацию в Донбассе в правовое русло. Играют в две игры: одна игра в миротворцев, которые говорят, что они лучше всего выполняют соглашения, а вторая игра идет в замораживание конфликта».

«Прежде всего, наверное, это все же такой определенный тест. Тестирование оппонентов в связи с тем, что так называемые ДНР и ЛНР отказались от своей идеи проведения выборов на этих территориях 18 октября и 1 ноября. Мне кажется, сегодня Украина тоже щупает, насколько готовы они на дальнейшие уступки в части того, что Украина стремится получить контроль над границей. Прежде всего, это демилитаризация региона, то есть установление украинского контроля над этим регионом. С другой стороны, мы должны понимать, что западные партнеры в этом украинском вопросе тоже не едины, и Климкин может опираться на поддержку одной части западных партнеров и игнорировать мнение даже тех же Германии и Франции».

«В этих изменениях есть такая фраза, которая говорит о том, что особый порядок местного самоуправления в Донецкой и Луганской областях определяется отдельным законом. То есть это вся фраза, которая касается территорий этого конфликта. Обращаю внимание, что ни о каком особом статусе территорий, даже отдельных районов, речи здесь не идет. Идет статус об особом порядке реализации местного самоуправления. Эта фраза в Конституции позволяет части политических сил разыгрывать патриотическую карту и пытаться атаковать президента, правительство под лозунгом того, что Порошенко сливает Донбасс, Порошенко сдает национальные интересы. Хотя на самом деле конфликт имеет другую структуру, и сегодняшнее блокирование связано не столько с Донбассом, сколько с тем, что остальные изменения в Конституции приводят к гиперконцентрации власти президента на местном уровне и просто к полному его контролю над региональными элитами. Это реальный корень проблемы».

«Я думаю, что этот рост Тимошенко происходит благодаря двум факторам. Первый фактор — это, безусловно, социально-популистская риторика Тимошенко, ее борьба против тарифов, ее критика коррупции, принятия госбюджета, социально-экономических действий правительства и власти даже в отношении валютных кредитов. Эта социально-популистская риторика, которая очень болезненно и чутко сейчас воспринимается людьми, большинство из которых находится за границей бедности, дает такой рейтинг. Второй аспект — в сознании украинцев Тимошенко остается едва ли не единственным лидером, который способен составить конкуренцию Порошенко. То есть способна быть президентом по своему масштабу личности, по своей харизме. К тому же у нее есть совсем не плохой социальный опыт. Когда Тимошенко была премьер-министром, она тоже поднимала пенсии, зарплаты, индексации вводила. Вот осталось послевкусие после нее, как политика, который все-таки пытается чем-то угодить обществу, хотя бы перед выборами. И вот это все складывается в этот тренд роста Тимошенко. Я думаю, что этот тренд будет усиливаться, и уже опросы сентябрьские покажут, что Тимошенко является лидером общественного мнения».

«Сегодня это политический и технологический инструмент. С одной стороны, это попытка оказать давление на Россию, добиться ослабления ее позиций по другим переговорам — это экономика, минские соглашения. С другой стороны, безусловно, происходит демонизация и российской правовой системы. С третьей стороны, это попытка создать такой объект для торговли. И вот эти составляющие привели нас к этой ситуации, когда все дело Савченко отыгрывает роль такого политического стимулятора, отвлекает внимание от социально-экономических ситуаций и является, возможно, предпосылкой, инструментом для реализации минских соглашений или для разрушения минских договоренностей, и переходу к другим договоренностям, к другому формату».